«Тишина этих холмов — самая прекрасная вещь на свете». Как тоска привела Спаллетти к работе мечты

18 августа сборную Италии официально возглавил Лучано Спаллетти, пришедший на смену Роберто Манчини, который ради сумасшедших денег сбежал в Саудовскую Аравию. «СЭ» — о том, как получилось, что один из лучших тренеров мира уже после старта сезона в Европе сидел без работы.

***

После смерти Диего Марадоны небеса оттаяли: сборная Аргентины наконец-то вновь выиграла чемпионат мира, «Наполи» впервые за 33 года победил в серии А. Исторического успеха Неаполя не случилось бы, если бы не Спаллетти — он тоже долго оставался вторым, побочным элементом итальянского футбола: не таким многоуважаемым, как Капелло и Липпи, не таким обласканным конформистами, как Анчелотти.

И вот: «Наполи» и Спаллетти вдохнули друг в друга жизнь, сработали, как сообщающиеся сосуды. Зачем Лучано ушел после золотого сезона?

Спаллетти покидает «Наполи» из-за конфликта с президентом. Это самый мудрый ход Лучано в карьере

В реальности он делает так уже не первый раз: ставит карьеру на паузу, чтобы отдышаться, еще раз остепениться, накопить новые силы. В мире подобную практику называют саббатикалом: это понятие, этимологически восходящее к еврейскому шаббату, появилось в XIX веке в Гарвардском университете. Именно тогда местные профессора начали после шести лет работы уходить в годовой творческий отпуск.

Сейчас саббатикалы популярны во всем мире, в том числе в развивающихся странах. У преподавателя высшей математики в Мехико раз в пять лет набегает год отпуска — в течение этого времени он имеет право делать все, что считает нужным.

В карьере Спаллетти, если пробежаться глазами по его страничке в «Википедии», накопилось немало белых пятен: почти два года паузы между «Зенитом» и «Ромой», еще два года между «Интером» и «Наполи». И, наконец, совсем уж бесстыжий побег в закат — из Неаполя после сезона, в котором команда Лучано с легкостью забрала вожделенное золото и вновь пробилась в Лигу чемпионов.

Место силы Спаллетти, где он откисает, как Наполеон в походной ванной, во время своих саббатикалов, — усадьба «Ла Римесса» в его родной Тоскане. Ее тренер купил с братом Марчелло примерно в 2008 году. Здесь в окружении виноградных и оливковых рощ расположились несколько домиков с номерами для гостей. Но чаще, чем люди, Лучано навещают животные: на территорию усадьбы то и дело забредают ослы, козлы, альпаки и уж тем более — бесчисленные петухи и курицы. Последних бывает так много, что чат Спаллетти с друзьями в WhatsApp называется «Курицы Чиони».

Лучано Спаллетти в усадьбе «Ла Римесса».

«Сиена, Флоренция и Сан-Джиминьяно — три города, в которые нужно ехать, чтобы запомнить их навсегда, — говорит экс-тренер «Зенита». — Я любитель природы. Если вы тоже ее любите, то Тоскана — это рай. Контакт с природой пробуждает во мне особенные ощущения. В мире есть много красивых мест, но я привязан к своей земле».

В одном из тосканских домов, которые ему принадлежат, синьор Лучано держит охотничьих собак — они облизываются через изгородь на оленей, кабанов и ланей. А в уже упомянутую «Ла Римессу» Спаллетти купил лошадей: «Они помогают мне лучше концентрироваться и находить правильные решения. Я натренировал несколько лошадей, теперь я могу скакать на них рысью в поле. Горжусь этим. В жизни ты либо тот, кто везет, либо пассажир».

Иногда для чего-то великого требуется просто время. Больше ничего не нужно: только очень долго подождать. Главная штука в нашем несовершенном мире — нефть — формировалась в Земле на протяжении миллионов лет; и еще столетия понадобились, чтобы человечество совершило технологический скачок и осознало, зачем ему эта нефть нужна.

Чтобы вдохновенно оттренировать «Наполи» — написать эту уникальную фреску, с чудовищным Осимхеном и проникновенным Хвичей — Лучано понадобились два года покоя в Тоскане. Совпадение или нет, но название этой итальянской области целиком включает в себя «тоску» — особенное русское слово и состояние, которое Владимир Набоков не смог перевести на английский язык.

Спаллетти называл Денисова грузовиком и настоял на покупке Хвичи. Рабинер — о пути тренера «Наполи» к скудетто

«Тишина этих холмов — самая прекрасная вещь на свете. — Лучано пылает любовью к родине. — Здесь можно найти спокойствие, чтобы подумать о предстоящих решениях. Ты чувствуешь себя, словно монах в монастыре. О такой усадьбе мечтала моя семья — особенно отец, который всегда хотел иметь винодельню и самостоятельно делать масло».

Любовь к основательности, пиетет к старине проявляются и в мелких хобби Спаллетти. Например, он с обожанием коллекционирует побитые молотки: «У меня свои страсти. Кто-то коллекционирует старые машины, кто-то собирает часы. Я коллекционирую молотки. Эта вещь нравится мне больше всего. У старых молотков есть одна особенность — они все сделаны вручную, у всех них есть различия. Те, что были сделаны на конвейере, меня не интересуют. Если скажу, сколько их, люди подумают, что я сумасшедший. Больше тысячи».

Еще одна реликвия Лучано — дуб на территории старого дома, который посадил еще его отец Карло (он умер в 1984-м). Главный тренер сборной Италии ухаживает за деревом до сих пор.

***

Идея, которую Спаллетти выстрадал, наблюдая за альпаками и облаками, потягивая тосканское вино: что хаосу подвластно все. В итоге «Наполи» написал свое чемпионское полотно по большей части грубыми, резкими мазками: забросы мяча из глубины на чужую половину зачастую были забросами не на Осимхена, а в сторону Осимхена. При этом прессинг-навыков нигерийца хватало, чтобы неаполитанцы после неопрятных лонгболов не теряли владение, а, напротив, выуживали из развергшегося хаоса сотые, а то и десятые доли xG.

Рискованная ставка на спорадическую гениальность Кварацхелии — еще один поклон Его Величеству Хаосу, отданный Лучано. Такое можно придумать только в период тоски — отвергнув назойливые заповеди лэптоп-тренеров, точность передач для которых, как реликвия, не сравнится с Фьорентино, Понтормо и Дель Сарто.

Игроки лондонского «Арсенала» рассказывали, как их удивило, что Унаи Эмери после рядовой победы над «Карабахом» начал отсматривать прошедший матч уже в самолете Баку — Лондон. Бьюсь об заклад, что Спаллетти в такие моменты просто смотрит в иллюминатор: откидывается в кресле, задумываясь о вечном, так же, как это делали его отец и его дед — еще до всяких лэптопов и запретов на табачный дым.

«В чем смысл традиции? Я работаю каждый день. Все в нашей семье тоже работают, и дети это видят. Их окружают совершенно нормальные вещи — вот и они растут нормальными людьми», — говорит Спаллетти.

Звучит как старческое брюзжание? Но на то Лучано и тосканец — это особенный тип, о котором писатель Курцио Малапарте, патриот Тосканы, решительно отделявший себя и свой народ от итальянцев, говорил так: «И вот достаточно появиться одному-единственному тосканцу, как праздник, танец или свадебный обед превращается в нудную, молчаливую, холодную церемонию».

А еще Малапарте, кажется, идеально описал творческий метод Спаллетти: «А кто станет отрицать, что мы, тосканцы, можем всевидящим оком разума доходить до самой сути вещей, заглядывать в них? И разве мы не похожи на тех насекомых, которые переносят пыльцу с пыльников на рыльца пестиков цветков? И разве мы не переносим ум-пыльцу на камни, из которых вырастают соборы и дворцы, красавцы купола и красавицы площади? Да и кто станет отрицать, что ум в Тоскане — явление самое обычное...»

Пизанская Башня.

Фото Global Look Press

Саббатикал Спаллетти чудесным образом совпал с кощунственным бегством Манчини на Ближний Восток, после которого итальянские журналисты бросились строчить колонки с заголовками вроде «Ветер цинизма». Так страсть Лучано к рефлексии, к томному разглядыванию витража божественным провидением привела его к работе мечты — «Скуадре адзурре».

Право же, очень точно Оскар Уайльд написал: «Ничего не делать — это одно из самых сложных занятий, самое сложное и самое интеллектуальное». Вспоминая его слова, задумываешься: а если Лучано справился с самой сложной задачей в мире, то что ему стоит вывести команду на чемпионат Европы?

Борис Елкин