Антон Шипулин: "До сих пор вспоминаю тот промах в Сочи"

Корреспондент "СЭ" пообщался с 27-летним лидером мужской сборной России, который стал главным героем первого этапа Кубка мира в Эстерсунде.

– Вы принесли нашей команде серебряную медаль в гонке преследования, но стартовая индивидуальная гонка у вас совсем не получилась…

– Да уж, первый блин вышел комом. Восемь промахов, которые я допустил в индивидуальной гонке, – мой антирекорд. Было очень неприятно, но я понимал, что не время расстраиваться. Нужно было как можно скорее поработать над ошибками и по максимуму их устранить. Как видите, получилось.

– Были какие-то предпосылки к завоеванию медали в Эстерсунде?

– Летом я выполнил хорошую базовую работу. Все межсезонье тренировался по планам Андрея Крючкова. Это главный аналитик ЦСП. Он очень грамотный специалист, который отлично разбирается в физиологии и биомеханике. Андрей Сергеевич выезжал на сборы, следил за моим состоянием, и, согласно анализу, прогноз на старт сезона у нас оптимистичный.

– Когда вы приступили к полноценным тренировкам?

– На сбор уехал в начале июня, но и в мае не сачковал. Даже на отдыхе во Вьетнаме с лыжниками Александром Легковым и Иваном Алыповым мы все поддерживали форму и тренировались почти каждый день.

С Александром Касперовичем мы хоть и не работали вплотную летом, но постоянно были на связи. Он много подсказывал по стрельбе и помогал в тренировочном плане. И со вкатывания я присоединился к команде, что было немаловажно в моей подготовке. Александр Владимирович принял меня в команду без обид, чему я рад. Конечно, иногда мы с Крючковым, моим тренером, проводили немного другие тренировки, которые нарабатывали летом, но все основные и контрольные тренировки провели с командой под руководством Касперовича. Общение и тренировки с командой перед сезоном помогли мне набрать хорошую стрелковую форму, так как летом мне очень не хватало спарринга. А в команде мы постоянно работали в этом компоненте.

– О том, что межсезонье проведете отдельно от команды, для себя решили сразу после окончания Игр в Сочи?

– Да. Все-таки за два олимпийских цикла накопилась большая психологическая усталость. Последние полгода перед Олимпиадой было особенно непросто. Как мне кажется, мое желание разгрузиться и на время уйти от этой рутины вполне объяснимо. Да и поработать самому было интересно. Постолимпийский сезон, наверное, единственный, когда можно рисковать и пробовать что-то новое. С каждым следующим годом эксперименты все опаснее.

– Нескольких месяцев хватило, чтобы морально отдохнуть от сборной?

– Да, я хорошо разгрузился, попробовал новую систему тренировок. Единственный минус – быстро соскучился по команде, по ребятам. Осложнила ситуацию травма Алексея Волкова. Он, к сожалению, до сих пор не может набрать оптимальных кондиций после перелома руки. А мне летом около двух месяцев пришлось тренироваться без спарринг-партнера. Даже звал поработать вместе своего друга, биатлониста австралийской сборной Алексея Альмукова.

– Как выдерживали длительные самостоятельные тренировки? Призер чемпионата мира по лыжам Сергей Крянин рассказывал, что когда приходилось работать одному, представлял, что за ним гонится медведь…

– Все зависит от изначального настроя. Если сразу готов по-боевому и четко понимаешь, ради чего работаешь, – никаких проблем не будет. Да, порой бывало скучновато, но в целом для меня это не стало непреодолимой сложностью. В самостоятельных тренировках есть как минусы, так и плюсы.

– Сколько длилась самая долгая такая тренировка?

– Около четырех часов.

– А лыжники постоянно шутят по поводу того, что биатлонисты мало работают…

– Если брать общее тренировочное время, мы работаем даже больше лыжников. Нам ведь после "снежной подготовки" приходится заниматься с оружием. Ну, а на лыжне дистанционщики, и особенно Александр Легков, выполняют куда более серьезные объемы. Это объяснимо, у нас разная специфика.

– Легков, кстати, несмотря на бережное отношение к своим эмоциям перед марафоном в Сочи, все-таки краем глаза следил за вашей эстафетой. Как вы смотрели его золотой финиш?

– Я обещал Саше, что буду подгонять его в концовке. К сожалению, не получилось. В последний момент выяснилось, что нам в это время нужно ехать в Олимпийскую деревню. Смотрел финиш "полтинника" уже в машине, через телефон. Потом мне Саня, конечно, все высказал… Заявил, что обиделся. Мол, искал меня глазами на финише, но так и не нашел. Но уже вечером мы с ним встретились и обменялись эмоциями.

– Легков признавался, что после Олимпиады ему пока тяжеловато в плане мотивации. Тренируется не меньше, показатели хорошие, но "головой" пока происходящее воспринимается сложнее.

– Думаю, многие спортсмены в первый год после Сочи будут испытывать нечто подобное. Все отпахали целое четырехлетие, и теперь хочется немного расслабиться. У меня были моменты, когда я просыпался и чувствовал, что сегодня не очень хочу идти на тренировку. Приходилось заставлять себя, чем-то мотивировать. Такие проблемы в постолимпийский сезон актуальны для многих, в том числе и зарубежных спортсменов. Но чем ближе следующая Олимпиада, тем больше у всех будет концентрации.

– От спорта летом как отвлекались?

– Раз в год побывать на море – это обязательная программа. Полезно для иммунитета, накопления энергии. А дома ездил с друзьями на охоту, рыбалку, пару раз собирались покататься на квадроциклах. Выбраться на природу для меня куда более приятно, чем сходить в клуб или бар. Благо, теперь у меня есть Amarok. Очень практичный автомобиль. Езжу на нем с мая, и он удовлетворяет все мои потребности. Он подходит для активного образа жизни.

– Помните, как переживали первый год после Олимпиады в Ванкувере?

– Тогда я был совсем "зеленый" и не до конца понимал всей ответственности. Сейчас желания порой меньше, а вот профессионализма стало больше. Я отдаю себе отчет, что работаю не шутки ради, а для достижения определенной цели. Это и заставляет меня двигаться вперед.

– Правильно понимаю, что Олимпийские игры в Сочи не до конца удовлетворили ваши амбиции?

– После промаха в спринте у меня остался осадок. Даже сейчас иногда вспоминаю тот выстрел. Но все, что ни делается, – к лучшему. Выиграй я спринт, еще неизвестно, как бы сейчас тренировался и осталось бы у меня вообще желание бегать до следующей Олимпиады. А так, из Сочи я уехал неудовлетворенным. Хочется золота в личной гонке, и это моя задача на Пхенчхан-2018. Хотя главная спортивная мечта – стать олимпийским чемпионом – благодаря эстафете уже осуществилась. Но я все-таки рассчитывал на большее, ведь был действительно хорошо готов. От осознания этого становится еще обиднее.

– Тот заключительный выстрел в спринте не снился?

– Снился. Еще на Олимпиаде. Неделю-полторы после того четвертого места сильно переживал. Эмоционально было очень тяжело. Как только вспоминал, что своими руками упустил медаль, которая практически лежала в кармане, меня охватывал какой-то ужас.

– Правда, что из-за этого даже ваше место в эстафете в какой-то момент было под вопросом?

– Нет. Меня накатывали на четвертый этап. Я задолго до старта знал, что если не заболею или не получу травму – побегу его.

– Евгений Гараничев недавно рассказывал, что в его медаль определенный вклад внес психолог. А вы после спринта беседовали с этим специалистом?

– С ним я вообще не работал. Предпочитаю пообщаться с тренером, родными и близкими. Для меня так лучше. Я пару раз пробовал работать с психологами, но ничего особенного от этого не получил.

– С этого сезона в команде такой специалист не работает. Как и много других, трудившихся в прошлом сезоне. Каково было возвращаться в обновленную сборную осенью?

– Приняли как своего. На самом деле, будто и не уезжал. Очень здорово, что Александр Касперович хорошо меня понимает, поддерживает, дает полезные советы. И не держит никакой обиды за то, что летом я предпочел самостоятельную подготовку. По-человечески старший тренер повел себя очень грамотно. Вот я бы на его месте наверняка обижался (улыбается).

– К сожалению, начало сезона не обошлось без ложки дегтя. Как в команде восприняли ситуацию с Александром Логиновым, допинг-проба которого за прошлый год дала положительный результат?

– Ситуация очень неприятная. Никто ничего такого, конечно, не ожидал. Сначала мы не понимали, что происходит. Это повлияло на команду, отчасти из-за этого старт сезона получился таким нервным. Все мы знали, что Александр – сильный спортсмен, который мог стать лидером сборной. Да и в эстафете он бы уже сейчас нас хорошо поддержал. С ней пока вообще очень сложно: завершил карьеру Евгений Устюгов, не долечился Алексей Волков, и вот еще эта история…

– Многие в этой сложной ситуации видят в вас с Дмитрием Малышко лидеров, которые поведут команду за собой. Ощущаете на себе дополнительный груз ответственности?

– Стараюсь об этом не думать, хотя в душе мы оба понимаем, что должны подавать пример молодым.

– А еще специалисты практически в один голос твердят, что вам по силам выиграть "Большой хрустальный глобус".

– Я очень хочу сделать это! Это моя давняя мечта. Но в нынешнем сезоне она вряд ли осуществима. Я однозначно буду выкладываться в каждой гонке, но объективно оценивая свои возможности, могу сказать, что со следующего года эта задача будет куда более реальной. Интуитивно мне кажется, что я подхожу к тому возрасту, когда готов к борьбе за "Большой хрустальный глобус" и морально, и психологически. Все будет зависеть от меня самого.

– Согласны, что выиграть его тяжелее, чем чемпионат мира?

– Полностью. Чтобы стать первым по итогам общего зачета, нужно быть сильно сконцентрированным на протяжении всего сезона. А к чемпионату мира можно подвестись за один старт. Успешно выступить в Контиолахти – и есть моя основная задача на этот год. Хотя жертвовать этапами Кубка мира не собираюсь. Буду отдаваться по максимуму на каждом старте.