Валентин Балахничев: "В моей отставке нет ничего постыдного"
Президент Всероссийской федерации легкой атлетики пришел в редакцию "СЭ", чтобы объяснить причины своего ухода с поста, на котором он проработал 25 лет
Татьяна Лебедева:
"Сейчас не время для спонтанных решений"
Январские допинговые скандалы, в ходе которых были дисквалифицированы четыре олимпийских чемпиона и потеряна одна золотая медаль Лондона-2012 привели к добровольной отставке главного тренера национальной сборной Валентина Маслакова. Вслед за ним об уходе заявил президент ВФЛА Валентин Балахничев, один из самых опытных – и успешных – руководителей наших национальных федераций.
"Я БОРОЛСЯ ДО КОНЦА"
– Ваше намерение покинуть свой пост является окончательным? Если вас настойчиво будут просить остаться, вы еще можете изменить свое решение?
– Я был бы сильно удивлен, если бы Министерство спорта начало меня уговаривать. Мы с министром уже обсудили процедуру моей отставки. Ее может принять президиум федерации, заседание которого запланировано на 17 февраля.
Надеюсь, моя просьба будет удовлетворена, потому что в сложившейся ситуации я не хочу играть в какие-то игры, заявлять об отставке, а потом ее отменять. Согласно уставу ВФЛА меня временно заменит первый вице-президент Вадим Зеличенок, опытнейший специалист, который с 1993 по 1999 год был главным тренером сборной России. Думаю, он справится со своими обязанностями.
– Могли ли вы представить, что ваша славная карьера на посту президента федерации закончится именно так?
– Допинг был проблемой для Федерации легкой атлетики России с 1993 года, когда барьеристка Людмила Нарожиленко выиграла чемпионат мира в Торонто, а затем была дисквалифицирована на четыре года. И все это время я отстаивал свою позицию в борьбе с допингом, понимая, насколько это серьезно.
В своей отставке не вижу ничего постыдного, поскольку она связана с проблемой не только российского, но и мирового спорта. Считаю, я достойно выполнял свой долг и боролся до конца. Количество положительных допинг-проб в последнее время говорит о том, что я не только на словах занимался этой борьбой. Хотя о том, насколько она была эффективной, судить не мне.
– В нашей стране не принято уходить в отставку по собственной инициативе. Сразу начинаются разговоры: как же, мол, я могу бросить свой коллектив в такой непростой момент...
– В 2016 году я ушел бы в любом случае, поскольку за 25 лет, что стоял во главе ВФЛА, выросли специалисты, которые в состоянии меня заменить. Другое дело, что, конечно, остались долги, которые я буду отдавать уже в ином качестве. В том числе – и так называемое "дело ARD" (немецкого телеканала, обвинившего российских атлетов в поголовном приеме допинга. – Прим. "СЭ"), в котором я намерен и дальше отстаивать честь российского спорта. Комиссия WADA (Всемирного антидопингового агентства. – Прим. "СЭ") начала свое расследование по этому поводу 1 февраля и собирается завершить работу 31 декабря. Хотя я не очень понимаю, почему, чтобы разобраться с нами, требуется так много времени.
"НАС ТЕСТИРОВАЛИ ЧАЩЕ, ЧЕМ ИНОСТРАНЦЕВ"
– Насколько борьба с допингом вообще в компетенции руководителя национальной федерации?
– Общественная организация не может вести ее полноценно. Она может только назначать санкции по представлению антидопинговых органов. А вести расследование мы не в состоянии. Проводить такую работу – в большей мере задача государства.
Когда мы поняли, что с делами саранских ходоков и Юлии Зариповой зашли в тупик, передали их в Российское антидопинговое агентство (РУСАДА). И даже этой организации понадобилось примерно полгода, чтобы разобраться с паспортами, которые предоставила Международная федерация легкой атлетики (ИААФ). Процесс этот небыстрый.
– Когда вы начали получать информацию по делам ходоков и Зариповой?
– В 2012 году.
– А сами подозреваемые спортсмены знали об этом?
– Мы их уведомляли. Но это были первые дела по биологическим паспортам. Никто у нас в стране толком не понимал, как они работают.
Сейчас говорят, что, мол, федерация не разобралась. Но это несправедливо. Одной из причин того, что наша страна больше других пострадала из-за биопаспортов, стали последствия "дела семи" о подмене допинг-проб 2007 года. После этого мы находились в тестовом пуле, и создать наши гематологические профили было проще всего. Вы помните публикации в зарубежной прессе о том, что существует список из 150 спортсменов с абнормальными показателями биопаспортов, треть из которых – из России? Так вот, 58 россиян из этого списка нами уже дисквалифицированы. И я все жду, когда то же самое будет сделано в отношении представителей других стран.
– То есть, по-вашему, вины ВФЛА в наших провалах по линии биопаспортов нет?
– Наша вина в том, что мы не приняли своевременных мер, не объяснили спортсменам, что такое биологический профиль. Мы пытались, но, к сожалению, информация до адресатов не дошла. Почему? Потому что в нашей тренерской среде существует несколько иллюзий. Первая – что допинг используют все. Вторая – что существует заговор против русских. Третья – что есть допинг, который не ловится. И все это, как им кажется, дает российским спортсменам моральное право использовать допинг.
Вдобавок это заблуждение подстегивает и сильнейшая материальная мотивация – ведь зарплата наших тренеров зависит от успехов спортсменов. При этом моральная составляющая не очень высока.
Допинговые скандалы. Следующая – Зарипова? // Виктор Чегин: битая карта // Чемпионы по допингу
"Я НЕ МОГУ УВОЛИТЬ ТРЕНЕРА"
– Когда в конце 2012 года вы начали получать сообщения о том, что звездные российские легкоатлеты пойманы на допинге, какими были ваши действия?
– Мы пытались разобраться в этой ситуации с ИААФ, пытались использовать все существующие возможности, чтобы защитить интересы федерации и спортсменов.
– Почему до сих пор работает саранский специалист по спортивной ходьбе Виктор Чегин?
– Я бы не хотел давать комментариев на эту тему. Идет расследование.
– А вообще, чисто технически, вы как президент федерации можете взять и уволить тренера?
– Человека, который стоит на ставке в других организациях, уволить не могу. Согласно гражданскому кодексу такие решения в компетенции нанимателя. Если тренер не работает в ВФЛА, то максимум, что я могу сделать, – не включать его в список сборной страны на официальные турниры.
– Виталий Мутко сказал, что за ситуацию с допингом будет наказан министр спорта Мордовии. Вы понимаете, за что он получит наказание?
– Мы с Владимиром Киреевым знакомы давно, и над ним действительно сгущаются тучи. Знаете, за антидопинговую работу в субъектах Федерации у нас никто никогда не отвечал, она там вообще не проводилась. И это первый случай, когда министру спорта региона федеральный министр делает замечание по допинговой проблеме. Мне кажется, это серьезный знак для всех остальных субъектов, что надо заниматься подобной работой.
– Есть ли вина Киреева или ваша в том, что дисквалифицированные ходоки вышли на старт во время декабрьского чемпионата Мордовии?
– Такого турнира даже не было в нашем календаре. Письмо из ИААФ об этом скандальном случае, которое я получил 6 января, стало для меня большим посленовогодним сюрпризом. Инцидент полностью на совести организаторов этих соревнований. Они создали все условия, чтобы лишить Елену Лашманову возможности выступить на Олимпиаде в Рио.
Никита Камаев: "РУСАДА продолжает дело - и впереди немало интересного"
"ПРОГНОЗ НА МЕДАЛИ ТЕПЕРЬ УМЕНЬШИТСЯ"
– Как вы сейчас относитесь к дисквалифицированным ходокам из Саранска – Лашмановой, Каниськиной, Борчину?
– Мне их просто по-человечески жалко.
– Если отмотать всю ситуацию на пять лет назад, можно было что-то изменить?
– Если на пять – наверное, нет, а вот если на десять – пожалуй, да.
– Что именно нужно менять для того, чтобы таких ситуаций с допингом у нас не повторялось?
– Надо просто перевести все правила в плоскость юридических норм – как гражданского, так и уголовного права. Я не хочу, чтобы спортсмены сидели в тюрьме, но ситуация должна измениться. Если дело возьмут в свои руки профессионалы, которые начнут проводить серьезные допросы и следствия, то оно сдвинется с мертвой точки.
– Когда вы говорили с нашими тренерам и спортсменами о допинге, какая реакция следовала с их стороны?
– Вопреки расхожему мнению, большинство из них убеждено, что можно побеждать без допинга. Но при этом они спрашивают, что я мог бы предложить им в качестве альтернативы. Науку? Разрешенную фармакологию? Вот это, на самом деле, уже очень серьезный вопрос.
Только вот спортивной науки как таковой у нас, к сожалению, нет. Мы даже комплексные научные группы толком собрать не можем. Новые достойные разработки тренерам не предлагаются. Вот они и ковыряются сами, анализируют, ищут. И в итоге некоторые из них приходят к применению запрещенных веществ. Очевидно, что развитие спорта без развития науки обречено на риск возникновения новых допинговых скандалов.
– Как же без науки и фармакологии наша команда умудряется побеждать в командном зачете чемпионата мира?
– У нас очень сильные тренеры, которые готовы работать на энтузиазме и интуиции. Возьмите того же Евгения Загорулько – он воспитывает прыгунов в высоту мирового уровня с 1980-х по сегодняшний день. На таких личностях мы и держимся.
– То есть, если бы у нас была наука, на чемпионате мира-2013 команда выиграла бы не семь, а 14 золотых медалей?
– Талантливой молодежи у нас хватает. С наукой мы бы вышли на уровень сборной США, которой в сильнейшем составе по силам брать как раз по 14 медалей.
– На что, с учетом навалившихся проблем, наша команда может рассчитывать на чемпионате мира в Пекине-2015 и на Олимпиаде в Рио-2016?
– Очевидно, что в спортивной ходьбе стоит ждать ослабления результатов. Надеяться на медали здесь после всех допинговых историй будет сложно. Предполагаю, что общий прогноз для сборной России уменьшится на одну-две победы. То есть от шести – восьми золотых медалей мы перейдем к четырем – шести.
Саранские призраки
и номер с исчезновением
"ЗА РЕЗУЛЬТАТ БУДЕТ ОТВЕЧАТЬ БОРЗАКОВСКИЙ"
– У вас нет ощущения, что, уйдя сейчас в отставку, вы, по сути, бросаете свой вид спорта на произвол судьбы?
– Такого ощущения нет. Просто изменится форма управления главной командой. Если раньше было единоначалие, то теперь надо создать консультационный совет, который будет помогать Юрию Борзаковскому после его назначения на должность главного тренера.
– А кто будет в таком случае отвечать за результат?
– Борзаковский. Он дал согласие занять этот пост. Минспорта и федерация его поддержали, поэтому он будет нести полную ответственность. Он взрослый человек.
– В качестве ваших возможных преемников на посту президента ВФЛА называют Татьяну Лебедеву и Елену Исинбаеву. А вы сами кого бы хотели видеть своим сменщиком? Чувствуете, кто потянет?
– Кто потянет?.. Не мне об этом судить. Могу сказать, что тот, кто придет, должен будет многому научиться по ходу. Я готов помочь. С другой стороны, я оставляю федерацию только с одной проблемой – с проблемой допинга. Других проблем у нас нет. У нас есть люди, тренеры, базы, система и финансы. Много-много чего было сделано действительно хорошего. Мы – единственная страна, которая смогла провести оба чемпионата мира – в закрытых помещениях и летний ЧМ-2013.
– А в совете ИААФ вы остаетесь?
– Сейчас я добровольно отстранил себя от этой работы до окончания расследования. Но если комиссия по этике меня оправдает, вернусь с высоко поднятой головой.
– Когда состоится заседание этой комиссии?
– Боюсь, они будут тянуть с этим, в том числе и по политическим мотивам. Если не успеют завершить расследование до 15 мая – это последний срок выдвижения претендентов в совет ИААФ, – значит, нам придется выдвигать другого кандидата в члены совета.
– Что сейчас говорят обо всей этой ситуации зарубежные спортивные руководители, с которыми вы общаетесь?
– Я получил очень много звонков в поддержку, с пожеланиями успешного рассмотрения моего дела комиссией по этике.
– Каково сейчас отношение к ВФЛА вице-президента ИААФ украинца Сергея Бубки?
– Сергей Назарович очень трепетно относится к борьбе с допингом, и конечно, его реакция на все эти многочисленные положительные случаи отрицательная. Особенно после немецкого фильма.
– Одна из героинь этого фильма Юлия Степанова, насколько нам известно, сделала запрос в международную федерацию, чтобы ее как выдающегося борца с допингом освободили от выплаты денег за возвращение в спорт после допинговой дисквалификации. А в ВФЛА она не обращалась?
– Я не знаю, за кого она собирается выступать – за Германию или за США, но к нам никаких обращений от нее не поступало. Степанова считает, что она истинный борец с допингом и поэтому имеет определенные привилегии. А на мой взгляд, наоборот, – тот факт, что она стала одним из героев фильма, может быть поводом для дополнительных санкций. Формально все признаки налицо. Она манипулировала с пробами, снимая это все на видео. С совестью у Степановой очень сложно.
RSS