Красная карточка для самого себя

В Германии из-за депрессии покончил с собой футболист, который все последние годы учил людей бороться с депрессией. "СЭ" рассказывает мрачную историю, у которой уже не будет хеппи-энда.

10 ноября 2009 года в половине седьмого вечера экспресс Гамбург – Бремен проезжал мимо городка Нойштадт-ам-Рюбенберге, что в Нижней Саксонии. Поезд мчался со скоростью 160 километров в час. Машинист, конечно же, не успел затормозить, когда увидал человека, упрямо идущего по рельсам, и только зря и истошно гудел. Человек, конечно же, слышал, как сзади надвигается поезд, и понимал, что машинист не успеет затормозить. Десятью минутами ранее он оставил автомобиль возле насыпи, бросил на водительское сиденье бумажник с предсмертной запиской и пошел – вроде бы и от надвигающегося поезда, а на самом деле ему навстречу. Место человек выбрал не случайно. Нойштадт-ам-Рюбенберге был его родным городом. Где появился на свет, там его и покинул.

Спустя сутки вдова вратаря сборной Германии и "Ганновера" Роберта Энке Тереза выступила на телевидении и призналась, что на протяжении шести лет ее муж страдал тяжелой формой депрессии, психическим расстройством, меланхолией. Он не раз ночами уезжал из дома в поисках места, где мог бы расстаться с жизнью. И на этот раз нашел. Впервые черная желчь – так с греческого переводится меланхолия – обуяла Энке в 2003 году, когда в "Барселоне" на вратаря-неудачника спускали всех собак. После одного матча, где четыре удара по воротам немца превратились в три гола, Франк де Бур высказал ему в лицо, что Энке – виновник всех бед. Другой бы просто отмахнулся, а ранимый вратарь лишился веры в себя. Его окутывал страх потерять работу и семью. Состояние ухудшилось, когда в 2006-м от врожденного порока сердца умерла его двухлетняя дочь Лана. От суицида Энке не удержало и решение удочерить Лейлу – в момент смерти приемного отца девочке не исполнилось и года. В числе причин трагедии Тереза назвала нежелание Энке ложиться в стационар и афишировать свою склонность к депрессиям. Он до последнего скрывал болезнь даже от самых близких друзей и делал так, чтобы странности его поведения никто не увязывал в единую цепь событий.

* * *

В тот день Андреас Бирманн смотрел выступление Терезы Энке по телевизору. Спустя годы он скажет: "Отняв жизнь у себя, Роберт Энке подарил жизнь мне".

В октябре 2009-го, то есть за считанные недели до смерти Энке, полузащитник "Санкт-Паули" Бирманн тоже пытался совершить самоубийство. Формальным поводом стал крупный проигрыш в покер – играя ночью в интернете, он просадил порядка 20 тысяч евро.

Что ж, отличный повод. Бирманн не видел иного выхода, кроме как умереть, тем более что мысли об уходе посещали его регулярно. Думы о смерти не пугали, а радовали. Из-за страха перед действительностью он практически не спал по ночам. Давно замечал за собой, что практически не испытывает чувств и эмоций. Не может радоваться. Не умеет смеяться. И чем он только понравился жене Юлианне?..

И вот Бирманн придумал отличный план. Поехал на базар. Купил шланг. Нацепил его на выхлопную трубу. И другой конец засунул в салон. Сел внутрь. Закрыл окна-двери. Включил зажигание и стал тупо ждать. Но идея с газовой камерой не сработала. Бирманн просто сильно отравился, вышел из машины, побрел куда глаза глядят и рухнул в обморок в толпе.

Его быстро доставили в больницу. Пролежав пару дней в коме, футболист очухался. В клубе узнали о безумном поступке Бирманна, но сам он объяснил поведение эмоциональной реакцией на проигрыш крупной суммы. Он не желал признаваться, что это не случайность, а страшная болезнь.

Но выступление Терезы Энке перевернуло его взгляд на мир. "Она рассказывала про мужа, но словно держала в руках зеркало, в котором отражался я. Я не удержался и крикнул: "Эй, это же моя, МОЯ история!"

Бирманн понял, что молчание его убьет. Он больше не хотел скрывать, что тяжело болен. 12 ноября, через три дня после самоубийства Энке, Бирманн отправился в клинику для людей, страдающих различными формами депрессий, фобий и психических заболеваний.

Его непринудительное лечение длилось 58 дней.

* * *

Суицидальной депрессией Бирманн страдал с юных лет. Все началось в начале 2000-х. Он любил футбол, да только футбол его не любил: тяжелая травма вроде бы поставила крест на перспективах и не позволила хавбеку "Герты" вырасти в звезду, хотя, конечно же, игрок с детства мечтал о славе. В больном колене завелись бактерии. Все оказалось запущено. Ампутации удалось избежать чудом. Врачи поставили диагноз: инвалид.

Но Бирманн не сдался и проявил настойчивость. Он пошел играть в четвертую, полулюбительскую лигу, попутно занимаясь лечением по новейшим методикам. Паренька с крашеными красными волосами и смешными веснушками одноклубники не любили и порой по-детски дразнили, его замкнутое безэмоциональное поведение отталкивало и мешало заводить друзей, однако все признавали – по уровню игры Бирманн гораздо выше.

И его карьера пошла по нарастающей. Он почти добрался до того уровня, с которого однажды упал. Мало кто знал, чего ему это стоило. Каждый шаг вперед, каждый маленький подвиг сопровождался чувством безнадежного отчаяния. Бескрайнего, как океан.

В те же годы он начал играть в покер, но не потому, что хотел играть, а потому что так было проще справляться с бессонницей, которую вызывала депрессия. На тренировки он приходил вареный и бледный, словно мертвец. Тренеры предполагали, что ночами он беспробудно пил.

* * *

Бирманн вспоминал, что в больнице пахло вареной капустой, дезинфицирующими средствами и страхом. Второй пациент в его крохотной двухместной палате менялся несколько раз. Больше всего Бирманн и другие пациенты любили лоразепам – сильнейший транквилизатор, который мигом успокаивает, прогоняя депрессию и страх, но вызывает привыкание: "Ты надеваешь розовые очки, и жизнь твоя становится прекрасной". Больница уравнивала: там лежали домохозяйка, банковский клерк, рабочие, какой-то академик – и один футболист.

Он вел дневник, где в первый же день написал: "Скрывать? Обманывать? Носить маску? Это мне больше не поможет. Наоборот, именно поэтому я оказался здесь… Теперь я буду рассказывать обо всем, как бы больно и стыдно мне ни было. Ведь когда ты говоришь правду, то жить становится уже не так тяжело".

Жена регулярно навещала Бирманна. Чаще всего во время встреч они скандалили. Юлианну раздражало, что безразличного мужа не трогают ее визиты, да к тому же он тесно сошелся с одной пациенткой. Та страдала острой формой нимфомании. Однажды Юлианна привезла с собой детей. Зря. На их глазах пациент со всего разбега со стулом в руках врезался в открытый шкаф и сказал, что пытается припарковаться в гараж. Малыши выбежали из больницы, залезли в машину, заперли дверь, прижались друг к другу и дрожали. Больше они не приезжали к папе.

В больнице Бирманн начал поигрывать на гитаре и рисовать. Рисовал он в основном больные сердца; рисовал, как депрессия поедает души; его даже прозвали за это "художником сердец", Herzmaler. Черный цвет, обозначавший болезнь, встречался на его картинах чаще, чем красный. Зато врачи объяснили ему, кто съел его чувства, его радость и его смех. Бирманн узнал своего врага в лицо – потому и рисовал, хотя в школе не мог терпеть это дело.

Спать Бирманн ложился, принимая снотворное, в один и тот же час, в половине одиннадцатого.

* * *

Выписавшись из больницы 58 дней спустя, Бирманн стал рассказывать – да что там, кричать! – о своей беде на каждом шагу. Его приглашали в шоу немецких андреев малаховых. Он стал известен и, можно даже сказать, популярен. В 2011 году он издал книгу "Красная карточка для депрессии", где призывал всех ни в коем случае не утаивать депрессию и непременно бороться: "Твоя мысль о самоубийстве – это не твоя мысль. Так думает болезнь! Взывай о помощи!"

Актуальность трудов и посылов Бирманна не подвергалась сомнению. Достаточно вспомнить все, что происходило в европейском футболе в последние годы. Главный тренер сборной Уэльса Гари Спид повесился. Судья Бабак Рафати вспорол себе вены и чудом выжил. Чех из "Энерги" Мартин Фенин при таинственных обстоятельствах выбросился из окна. Баварец Брену спалил собственный дом. На синдром эмоционального выгорания жаловались тренеры Ральф Рангник и даже Оттмар Хитцфельд. Все это – последствия разочарований и депрессий. Главный талант Германии начала 2000-х Себастьян Дайслер закончил карьеру, будучи не в силах побороть хроническое разочарование от нескончаемых травм. Лечение в клинике ему не помогло. Теперь каждый вечер Дайслер принимает снотворное и засыпает в одно и то же время, в половине одиннадцатого. В своей биографии он называет этот миг лучшим моментом дня – ведь он отправляется в чудесную страну снов, где можно ничего не бояться.

"Болезнь поражает представителей любых профессий, – подчеркивал в книге "Красная карточка для депрессии" Бирманн. – Я помышлял бы о суициде, даже работая кровельщиком или продавцом мороженого. Да только в футболе давление сильнее и выше спрос. Если ты продал невкусное мороженое, сотни фанатов не придут с утра на тренировку, почесывая кулаки, как пришли однажды к нам, когда "Герта" уступила "Штутгарту" со счетом 0:5. Футболисты – современные гладиаторы; палец вверх или палец вниз. Футбол – тот же Уолл-стрит, где слабым нет места. Но это неправильно!"

"В футболе существует только белое и черное, никаких полутонов, – соглашался с ним эксперт, бывший напарник Роберта Энке по сборной Германии Рене Адлер. Сам Адлер тоже едва не свалился в лапы депрессии, когда получил травму и не поехал в ЮАР в 2010 году, а вернувшись, обнаружил на своем месте Мануэля Нойера. – Сегодня ты Мессия, а через три дня – последняя тварь. Публику интересуют только результат, борьба, герои, страдания. Футбол – мужская игра. Слабаки умирают".

* * *

Популярность и литературный труд, с которым Бирманн объездил полстраны, не помогали содержать семью. Бирманны – Андреас, Юлианна, двое детей – жили на невеликие прежние сбережения, небольшое пособие, скромную премию от встреч с читателями, многие из которых были так же больны, как Бирманн.

Еще во время лечения Бирманн потерял работу в футболе. "Санкт-Паули" был не нужен ненормальный футболист. Вердикт "депрессивный игрок" сочли за клеймо. С ним разорвали контракт. Бирманна неприятно удивило, что из клуба ему никто не позвонил, чтобы узнать, как дела. Его расстроило, что во время матча клубов-побратимов "Санкт-Паули" – "Унион Берлин" фанаты даже не посвятили ему ободряющего баннера. Из сотрудников клуба в больницу приезжал навестить только тренер по фамилии Станиславский, который верил в его выздоровление. По совпадению спустя годы специалист сообщит, что страдает синдромом эмоционального выгорания.

Ну и плевать. Бирманн подумывал выучиться на психолога. Или стать тренером молодежной команды. Или устроиться автомехаником – машины-то он любил. Но с учебой не очень складывалось – долгое лечение дало о себе знать, Бирманн быстро все забывал, плохо усваивал материал и по-прежнему оставался нелюдимым. Да и потом, любая организация не горит желанием видеть в своих рядах сотрудника, который в любой момент может умереть.

Его взяли в какой-то футбольный клуб, но вскоре попросили на выход. На первой же тренировке Бирманн собрал вокруг себя новых партнеров и возвестил, что он страдает депрессией и хочет делиться своими чувствами. Футболисты его выслушали и, переглядываясь, разбрелись. Больше никто не изъявил желания общаться со странным веснушчатым человеком.

Бирманн оставил свой номер телефона на страничке в Facebook и предложил всем, кто тоже страдает депрессией, ему звонить. Но звонков не было. Каждый предпочитал сохранять свой недуг в тайне.

Президент Немецкого футбольного союза Тео Цванцигер, который произносил красивую речь на похоронах Энке в 2009 году ("Футбол безжалостен – и должен измениться!"), игнорировал призывы Бирманна о сотрудничестве на ниве борьбы с депрессией в спорте. Во всех интервью Бирманн клеймил бессердечный DFB. Тщетно.

По иронии открытость Бирманна обернулась против него.

* * *

В 2012 году Бирманн с прискорбием написал в Facebook, что в третий раз предпринял попытку самоубийства, и дела его плохи. Вскоре он признал, что совершил ошибку и никому не рекомендует рассказывать про свою депрессию – иначе на тебе поставят крест. Люди брезгуют, когда видят физические увечья, но еще сильнее сторонятся психологических, будто опасаются подхватить эту заразу.

В 2011 году его приютил полулюбительский берлинский клуб "Шпандау". Бирманн героически продолжал за него пылить, а боссы и тренеры обещали оказывать ему полнейшую моральную поддержку.

Несколько дней назад сестра Бирманна Даниэла закричала в твиттере: "Друзья, помогите! Никто не знает, куда исчез мой брат?" Спустя сутки клуб "Шпандау" сообщил, что Андреас Бирманн совершил самоубийство. Вместо депрессии он сам себе предъявил красную карточку. С четвертой попытки.

Его страница в Facebook больше не будет функционировать. Звонить по его номеру теперь не имеет смысла, хотя по нему и так почти никто не звонил. Юлианна стала вдовой, двое детей – сиротами. И мы никогда не узнаем и не поймем, кто же больше виноват – мужчина, оказавшийся слабаком, страшная болезнь, съевшая его сердце, или мир, которому банально не нужны слабые и больные.

* * *

По преданиям, для самоубийц существует какой-то отдельный, специальный ад. Если так, то теперь Роберту Энке есть с кем там поговорить о футболе.

Ему было 32 года. Андреасу Бирманну – 33.