Газета Спорт-Экспресс № 169 (4148) от 27 июля 2006 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

С УТРА ПОБРИЛСЯ - И НОМЕР НОВЫЙ...

"В СССР секса нет!" - это заявление незадачливой участницы знаменитого познеровского телемоста советской эпохи было знаковым для своего времени. Стоит ли говорить о том, что мгновенной реакцией языкастых коллег на появление новой газеты, аббревиатурно названной "СЭксом", стало: "Теперь есть!"

Вот так 15 лет назад вошло в жизнь миллионов любителей спорта это издание. Вошло с легкой улыбкой, несмотря на серьезность намерений. Тогда еще без сети корреспондентов по всему миру, но уже с амбициозным "Пасом из-за границы", еще без портала, который сегодня каждый день посещают десятки тысяч, но уже с ежеутренним звонким "Ку-ка-ре-ку". И с отчетами о вечерних футбольных матчах, напечатанными уже на следующий день - такого читатели тогда и вовсе не ждали. А точнее, ждали больше всего.

В моей жизни, извините за навязчивый каламбур, "СЭкс" появился достаточно поздно. А когда знакомишься с кем-то в зрелом возрасте, требовательность твоя повышается. Ведь это уже не друг детства, которого в общем-то сознательно и не выбираешь и которого просто принимаешь таким, как есть, со всеми его недостатками и слабостями. К "СЭ" (будем, наконец, серьезны) я со всей серьезностью и присматривался. Например, сотрудничал, но не стал сотрудником...

Сегодня в редакции, как и тогда, - друзья, многие из которых - коллеги по прежним местам работы. Когда "СЭ" поздравил меня с юбилеем, несколько дней получал звонки со всего мира, причем очень многие признавались, что звонят "по наводке" газеты. Ну и сам пишу в "СЭ", даже есть персональная колонка, которой очень дорожу. Поэтому совершенно не показательно то, что на недавнем чемпионате мира по футболу в Германии начинал каждый день с прочтения в интернете очередного номера. Как же иначе? Ведь я лицо заинтересованное.

А вот то, что, почистив зубы и позавтракав, то же самое делали окружавшие меня товарищи по телевизионной бригаде - от звукооператоров до корреспондентов, - совсем другое дело. И очень важный знак.

Знак того, что "СЭ" вошел в привычку. Не знаю, в какой момент 15-летнего пути, но это совершенно точно произошло. А что может быть важнее для ежедневной газеты!

И что может быть страшнее, если об этой "привычке" говорить как о рутине, как о некой читательской индульгенции, позволяющей журналистам дать себе послабление в творческой работе.

Но если бы это случилось, перефразируя географически близкого вам Маяковского, я бы первым по строению 2 дома 27 на ул. Красина бомбами метал: "Долой!"

А так работница станционного киоска во Внукове, где по утрам покупаю газеты, на днях сказала мне: "Заходите, пока вы были в Германии, вашу специально откладывала". Действительно, "мою". Берегите себя, коллеги.

50 лет Гусева мы отмечали не только на своих страницах, но и в редакции - прямо в моем кабинете. Это был чудный вечер. И в разгар его я вдруг остро пожалел, что Гусев не остался в любимом им "СЭксе" в 1991-м. Как, впрочем, и в 95-м, и в 98-м, когда это вполне могло случиться.

Он пришел к нам еще до выхода первого номера - со своими коллегами-тассовцами Владимиром Константиновым и Константином Клещевым, будущими обозревателями "СЭ". Все они закончили иняз Мориса Тореза, дружили, шалели, как и мы, от футбола, журналистики и от ветра перемен, блестяще знали языки, а потому закрывали у нас, как внештатники, международные темы: один - бразильско-португальскую, другой - французскую, а Гусев - английскую. Помню, он по-мальчишески восхищался нашими рубриками-выдумками "Пас из-за границы", "У своих ворот", "Ку-ка-ре-ку", нашим твердым намерением давать весь футбольный тур "в номер" (такого ведь и в самом деле еще не было), нашим корявым воздушным шаром в пилотном номере, куда художник Гланц усадил всех пионеров "СЭ". Он называл нас безумцами, хотя, знаю, этот безумный, мятежный дух близок и ему.

К тому времени он уже два года прослужил в Эфиопии воином-интернационалистом и даже был удостоен наград. По заданию ТАСС на ледоколе "Сомов" прорубал в Антарктиде дорогу к замерзшему во льдах кораблю и каждый день передавал оттуда страстные репортажи (так и хочется написать - с петлей на шее). Говорят, после возвращения из Антарктиды тогдашний тассовский шеф Лосев восторженно сделал щедрый жест: "Проси что хочешь - работу в Нью-Йорке, в Лондоне. Что?!" Гусев ответил: "Дайте мне место в спортивной редакции".

Он не остался тогда с нами, но думаю, что именно мы подвигли его в 1996-м на собственный отважный шаг - издавать и редактировать нашумевший в ту пору журнал "Матч". Отшумел журнал, правда, быстро, и у меня появился еще один шанс взять Гусева в "СЭ", но помешали дефолтовские времена и воцарившаяся неразбериха. Так он и оказался на Первом канале.

Возможно, это и к лучшему. Потому что спортивный комментатор он - прирожденный и, на мой вкус, лучший сегодня в стране. У него чистый русский (какая редкость по нынешним временам!), он у микрофона солиден, объективен, словами не играется, собой не любуется, тонко чувствует футбол и им одержим (помните, как в маечке российской сборной выходил в эфир во время своей знаменитой передачи "На футболе с Виктором Гусевым"). Я назвал бы его комментатором интеллигентным - в духе не Озерова, а скорее Синявского или Филатова, хотя и озеровских эмоций у него достаточно.

Эта интеллигентность, конечно же, наследственная. Пьесу в стихах "Слава" его деда Виктора Гусева я изучал еще в советской школе и тогда же завороженно смотрел фильм по гусевскому сценарию "В шесть часов вечера после войны". В своем загородном доме во Внукове комментатор Виктор Гусев живет на улице драматурга Виктора Гусева. А с отцом его, который умер в прошлом году, я пять лет дышал одним университетским воздухом - когда учился на журфаке, тот уже был деканом биологического факультета. Вот сколько удивительных совпадений.

...Наутро после именин Гусева я трезво подумал, а стоит ли сожалеть, что он работает не с нами. Да и почему - не с нами? Пишет нам, у нас общее понимание футбола, журналистики, жизни. За 15 лет мы стали творческими близнецами-братьями. И все эти годы вместе. И работу делаем общую - ту, которую любим и которая нужна людям. И так ли важно, в конце концов, что мы сидим на улице Красина, а он в Останкине?

Береги себя, Виктор, - особенно у микрофона. Ты нам нужен и без него.