Газета Спорт-Экспресс № 84 (3762) от 16 апреля 2005 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

ЧЕРНЫШЕВ

Одно десятилетие сменяет другое, и многое, слишком многое стирается из исторической памяти новых поколений. Боюсь, что ныне найдутся и такие хоккейные болельщики, которые уже смутно представляют себе, кто это такой - Аркадий Чернышев. Тогда как другой наш великий тренер - Анатолий Тарасов - и сейчас на слуху. Хотя, к примеру, в знаменитой советской сборной, где они работали в связке, именно Чернышев был старшим.

А потому сразу скажу: Чернышев был откровенной противоположностью Тарасову. И прежде всего (позволю себе употребить словечко, о котором оба они, скорее всего, и не слыхивали) - с точки зрения имиджа.

Но, во-первых, для истории, да и для прижизненного впечатления этого совсем не мало. Имидж влияет на место в истории гораздо чаще, чем суть. Впечатление, произведенное на современников, не может не повлиять и на летописцев.

А во-вторых, Аркадий Иванович - человек, несомненно, примечательный и по сути своей. Спортивной и человеческой. Хорошо обдуманный, умный грим имиджа был положен на реальные достоинства.

Конечно, тарасовские недоброжелатели (а среди них были и совершенно замечательные люди, например, Бобров) отчасти и преувеличивали отличия Аркадия Ивановича в пику его антиподу Тарасову, превращенному волей обстоятельств в союзника на все вряд ли когда-нибудь повторимое десятилетие побед отечественного хоккея. Тот же Бобров, желая досадить Тарасову, причислял себя к ученикам Чернышева. При том что как раз неуправляемость самородка Всеволода Михайловича и не импонировала динамовским классикам - ни в футболе, ни в хоккее.

Одно очевидно: в хоккейной истории пара Тарасов - Чернышев словно специально была создана для взаимного оттенения сильных и слабых сторон друг друга. Тем не менее сомневаюсь, что истинный сюжет их взаимоотношений будет когда-нибудь донесен до потомков. Думаю, что и сами тренеры не сумели бы логично прокомментировать кардиограмму своего сотрудничества.

Никто из хоккейных летописцев так и не удосужился уточнить, кто из начальников подал мысль о создании подобного союза в сборной и кто настоял на нем. Самими же вольными или невольными союзниками, на мой взгляд, руководил инстинкт самосохранения. Причем со стороны армейского тренера Тарасова в такой же степени, как и со стороны динамовца Чернышева.

Тарасов - до того, как стали они работать в сборной сообща, - мог за глаза назвать Аркадия Ивановича юродивым. Но когда союз был заключен, "Адька" навсегда превратился в "Адика" - и на порядочность партнера Анатолий Владимирович положился полностью. Никого никогда больше не удивляла парадоксальность ситуации, при которой первым, даже лучшим тренером страны признали Тарасова, а старшим тренером в сборной являлся Чернышев.

За всепрощающую любовь к талантливым игрокам Аркадия Ивановича многие считали человеком мягким. Но был нюанс - жестокого Тарасова мягкий Чернышев не боялся. И, отдав партнеру диктаторские полномочия в тренировочном процессе, никогда не давал себя потеснить на административном поле.

Чернышев приобрел футбольную известность в довоенные сезоны. Играл в основном чемпионском составе рядом с Якушиным и Сергеем Ильиным. Из хоккея с мячом перешел в канадский, даже забросил первую в истории чемпионатов Союза шайбу. И на том поставил точку, как игрок, сделавшись бессменным тренером московского "Динамо" на более чем четверть века.

Если Тарасову случалось вступать в конфликты и с начальством, и с игроками, даже теряя должность, то Чернышеву никогда альтернативы не находилось. Ну и опять же в историческом аспекте важно то, что именно он первым среди наших тренеров привел и команду к чемпионству СССР, и сборную к мировому лауреатству. Плюс - пусть достаточно формально - это под его руководством достигнуты столь громкие победы на протяжении их с Тарасовым совместного десятилетия.

Как же все-таки не возникло меж ними распри, того непримиримого раздела на сферы воздействия, какой описан Булгаковым в "Театральном романе"?

Как я уже сказал, до истины нам здесь не докопаться.

Во многом согласился бы с предположением старейшего теперь хоккейного обозревателя Евгения Рубина, заметившего когда-то в Чернышеве отсутствие уверенности в том тренерском величии, которое Аркадию Ивановичу охотно - и, повторяю, в пику Тарасову - приписывали.

Предположим и мы, что, почувствовав в партнере подобный комплекс, Тарасов мог быть спокоен за свое лидерство и на обидную для себя иерархию плюнул с искреннего высока. А Чернышев сложившуюся игру по-житейски мудро принял - и сути вещей, заставляющей многих людей страдать, предпочел имиджевую оболочку, постепенно переквалифицированную в легенду.

Команда "Динамо" в силу принадлежности двум таким ведомствам, как Комитет государственной безопасности и Министерство внутренних дел, имела возможности для селекции вряд ли уж намного меньшие, чем клуб, курируемый Министерством обороны. Тем не менее вспоминается единственный случай, когда динамовцы разжились игроком, который и укрепил бы, и украсил состав команды Тарасова. Это, естественно, - про Александра Мальцева. Но признаем и то, что Мальцеву, по складу его натуры, порядки, установленные в "Динамо" Чернышевым, наверняка казались привлекательнее. В команде, отказавшейся всерьез претендовать на первенство, согласившись на верняковое второе место, легче жить звезде, чье честолюбие удовлетворяют мировые турниры и призы, вручаемые там лучшему игроку.

Чернышев не искал и помощника в литературных трудах - и книг после себя не оставил. Диссертации не защитил. И если многие из выдающихся иностранных тренеров, изучавших методы Тарасова, заявляют о себе, как о его учениках, то к Чернышеву они равнодушны. А между тем именно из помощников Аркадия Ивановича выросли два всемирно выдающихся тренера - Тихонов и Юрзинов.

Александр НИЛИН

P.S. Завтра, в очередную годовщину смерти великого динамовского хоккейного тренера Аркадия Чернышева, на Ваганьковском кладбище в 12.00 состоится траурный митинг.