Газета Спорт-Экспресс от 9 февраля 1998 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

МОНГОЛЫ В ШУБАХ И ГОЛЬЕ ОЗЕКИ

Если откровенно, то пишущая часть бригады "СЭ" была единодушна в решении на церемонию открытия не ходить: все-таки не лето, и, просидев на трибуне три с лишним часа, можно было подхватить простуду, а впереди еще две недели соревнований. На стадион отправились только наши фоторепортеры, утеплившись так, словно собирались в экспедицию на Северный полюс. И правильно сделали: в субботу Солнце спряталось за облаками, и было намного холоднее, чем накануне.

Мы же устроились у телевизора: и, значит, были с вами на равных - с той лишь разницей, что большинство из вас (кто не принимает Eurosport) смотрели репортаж об открытии в записи, а мы - вживую. Что ж, давайте теперь сопоставим впечатления.

Вам понравилось? Нам, признаться, не очень. Главным достоинством церемонии оказалось то, что она была по олимпийским меркам короткой - вся трансляция уложилась в какие-то два часа (в Атланте процедура заняла пять часов, и три из них были отведены параду делегаций). Достоинством это было прежде всего для спортсменов. Не секрет, что именно те, кому предстоит бороться за олимпийские награды, больше всего не любят официальные церемонии. Хотя бы потому, что перед каждым олимпийским парадом, дабы избежать накладок, организаторы всегда просят руководителей команд обеспечить явку действующих лиц заранее. В той же Атланте участников парада более двух часов мариновали на соседнем с главной ареной стадионе на сорокаградусной жаре.

Как только первые команды появились на стадионе, стало очевидно, что принцип комплектования "выходных" (от слова "выход") сборных во всех странах, претендующих на большее, нежели просто "участие", был единым: спортсмены, которым предстояло уже в ближайшие дни выйти на старт, на параде не появились. А велико ли удовольствие смотреть, как перед тобой дефилируют, вымученно помахивая флажками в объективы телекамер, немолодые уже руководители делегаций, тренеры и массажисты?

Правда, до этого нам предложили то, что по идее должно было стать суперзрелищем. Сумо. Точнее - сумоистов. Самых великих и самых толстых. Каждый, кто приезжает в Японию, мечтает попасть на их соревнования. Но тут соревнований не было. Сначала голые по пояс и сзади великие йокодзуны и озеки сделали почтенной публике правой ножкой, затем левой. Потом поклонились, вызвав священный восторг у японской части аудитории, которая как видно понимала все глубинное значение этого действа, - и... удалились. Конечно, и гиганты мерзнут (как уже было сказано, все-таки не лето), но недолгое пребывание сумоистов на поле если и вызвало какое-то чувство, то разве что недоумение.

Была еще и, так сказать, обязательная программа. Те, кому предстояло произносить обязательные в таких случаях спичи - президент оргкомитета, президент МОК и сам император, - эти спичи произнесли. Но тут и говорить не о чем: дело протокольное, что должны были сказать, то и сказали, вы же сами слышали. Но, положа руку на сердце, слушали ли?

Далее была бетховенская "Ода к радости". Великий глухой немец в очередной раз подтвердил, что был классным композитором (теперь, возможно, с этим согласятся даже те, для кого единственным авторитетом в этой области до сих пор являлся Игорь Крутой). Знаменитый японский дирижер Сейдзи Озава тоже в грязь лицом не ударил: маэстро с таким восторженным вдохновением руководил всемирным хором, что поневоле брал страх - как бы он в порыве музыкальных страстей не разбил дирижерской палочкой огромный экран, установленный на стадионе. Нет, без шуток, все это было, конечно, здорово, но - слишком долго, и в конце концов пришла крамольная мысль: слава Богу, что организаторы ограничились только "Одой", не заставив маэстро сотоварищи исполнять всю Девятую симфонию.

Затем пришла и еще одна, даже более крамольная мысль: ну почему организаторы Олимпиад какое уж десятилетие пытаются переплюнуть друг друга по части помпезности, если давно уже ясно - их ждет провал? Сколько вы видели таких церемоний? Три, пять, десять? Что запомнилось? Античные квадриги на дорожке стадиона в Лужниках в 80-м, за которыми бежали девушки в туниках, собирая нечаянный конский навоз. Сотни пианистов в Лос-Анджелесе, над которыми с реактивным рюкзаком за плечами летал то ли Карлсон то ли пришелец из будущего (правда, этого как раз советские зрители и не видели). Альбервилльское нечто - странное, извивающееся, возникающее из-под земли и туда же уползающее. Или открытие в Сеуле, когда тысячи тхэквондистов с бритыми затылками по-армейски дружно били доски и каменные плиты...

Организаторами движет благородная идея - создать программу, достойную поистине великого события - Олимпийских игр, неповторимого спортивного праздника. Но - не получается. И взамен человечество получает аморфное шоу, китч, разобраться в сути которого нет никакой возможности - если, конечно, вы не телекомментатор и у вас нет под рукой толстенного либретто. Возникает нечто, где всего понемногу - национального колорита, всемирного братства народов, балета, цирка и оперы. И где центральным событием является, конечно же, парад олимпийских мод - пятиколечная ярмарка тщеславия.

Когда-то (кстати, не так давно) зрители зимних Олимпиад особо предвкушали появление на стадионах сборной СССР. Потому что каждый раз это можно было сравнить разве что с каким-нибудь пушным аукционом, самый знаменитый из которых, кстати, ежегодно проводился в (тогда еще) Ленинграде. Фасоны не баловали разнообразием - менялись только меха: белка, песец, ондатра, норка... С перестройкой, то есть перед Играми в Альбервилле, пушные традиции отошли в прошлое: мол, показуха великой державе ни к чему. Но - парадокс: чем меньше правопреемница СССР - Россия - тянула на звание великой спортивной державы, тем больше в ее олимпийской экипировке прослеживалось прежнее стремление потрясти мир. Олимпийцев Атланты обшивал модельер российского бомонда Валентин Юдашкин. Разработку формы для Нагано отдали на откуп не менее известному (читай: дорогостоящему) Алексею Грекову.

Задумка была блестящей - в полном смысле этого слова. В направленном свете софитов плащи российской сборной должны были искриться и переливаться. Увы, церемония начиналась слишком рано, чтобы прибегнуть к искусственному освещению. А солнце, так щедро одаривавшее олимпийскую столицу все предыдущие дни, как уже было сказано, оказалось наглухо закрыто тучами. Эффекта не получилось. Наши прошли незамеченными - и, увы, незапомнившимися.

А кто запомнился? По-настоящему - разве что монголы, оказавшиеся достойными продолжателями советских традиций: они вышли на поле в длинных шубах из корсака - светло-желтой степной лисицы. Остальные предпочитали менее помпезный стиль - только у одних были сугубо спортивные яркие куртки, у других - пальто или плащи с претензией на элегантность. Мы между собой провели небольшой конкурс, и в разделе "куртки" у нас победили шведы, опередившие Германию и Голландию. В разделе "пальто" первое место мы отдали итальянцам, поставив на второе сборную Белоруссии.

Посмотреть было на что, но, как это ни удивительно, мало кому из спортсменов собственная экипировка пришлась по душе. Это мы выяснили, проведя небольшой опрос среди олимпийцев. Те же немцы, которых одела престижная фирма Bogner (ее владелец Вилли Богнер сам когда-то был олимпийцем-горнолыжником), в пух и прах раскритиковали белый цвет своих курток: мол, в них они - как в маскхалатах. Французам не понравился фасон их пальто (дизайн - фирмы Elysse). Американцы открыто возмущались тем, что их заставили надеть традиционные широкополые шляпы - стэтсоны: это же давно вышло из моды (поразительный факт: никто, даже ответственные работники Олимпийского комитета США, не смог нам сказать, кто же изготовил парадную американскую форму). А хозяева - японцы, восславив на пресс-конференции фирму Mizuno, в кулуарах высказывались о ее продукции не только в восторженных тонах.

Итог нашего исследования: лишь итальянцы (Tessil Fоrmiture) и украинцы (Киевский центр развития моды) оказались в восторге от того, что им пришлось надеть в минувшую субботу. Первые, кстати, здорово умыли соседей по континенту - французов: законодателями европейской моды на этот раз выглядели они, подчеркнув, что намереваются носить олимпийскую форму и после того, как Игры канут в Лету.

Что ж, приходится только позавидовать: ведь в большинстве случаев жизнь олимпийских одеяний редко бывает продолжительнее самих Игр. Японцы поняли это первыми: за исключением одежды для олимпийской команды, безумная прорва экипировки (костюмы для волонтеров, полиции, штатного персонала спортсооружений и участников массовых церемоний) подлежит полной утилизации. Она, представьте себе, от подошв ботинок до пуговиц и крючков сделана из материалов, которые растворяются не хуже знаменитого гранулированного бразильского Nescafe. Естественно, без ущерба для окружающей среды.

Но это произойдет лишь через две недели. Церемония открытия, слава Богу, позади. До куда менее помпезной и куда более сердечной церемонии закрытия еще долгий путь, полный захватывающих стартов, борьбы и слез - всего того, за что человечество и любит Олимпийские игры.

P.S.А фотографам нашим не поздоровилось: честно отсняв на стадионе 32 пленки на двоих, они потом часа два, не меньше, штурмовали редкие журналистские автобусы, чтобы добраться до главного пресс-центра. Транспорт работал - хуже некуда, наши друзья промерзли до костей - и когда, наконец, им удалось влезть в автобус, они хлюпали носами и желали олимпийскому огню гореть синим пламенем.