Газета Спорт-Экспресс от 13 ноября 1997 года, интернет-версия - Полоса 5, Материал 3

ПЯТЬ НОКАУТОВ НА РИНГЕ "САВА-ЦЕНТРА"

Уважаемые любители шахмат! Должен сообщить вам жуткую вещь: во вторник, 11 ноября, в белградском "Савацентре" имело место страшное шахматное кровопролитие.

Нечасто увидишь, чтобы в первом же раунде супертурнира 18-й категории абсолютно все игроки, занятые на сцене, набросились друг на друга, словно тайсоны и холифилды: пять нокаутов в первом туре! Как подкошенный пал смуглолицый индиец Виши Ананд - игравший белыми! - от прямого удара в голову француза Жоэля Лотье. Из "черного угла" вышел на ринг и Александр Белявский: сначала - на 19-м ходу (жертва ферзя!) - он послал Любомира Любоевича в нокдаун, а затем хладнокровно и безжалостно добил беднягу несколькими точными ходами в корпус. Жуткий апперкот в солнечное сплетение нанес украинский супертяж Василий Иванчук болгарину Кирилу Георгиеву - тот зашатался и рухнул на пол на 32-м ходу, но его секунданты могли выбросить полотенце на ринг и четырьмя ходами раньше...

Да... Нетипичное начало для восемнадцатикатегорника, доложу я вам, милостивые государи. Были, конечно, в этот шахматно-боксерский вечерок и исключения. Но как же жить без исключений-то, они ведь должны подтверждать правила? Вот с одним таким исключением и шел я поздно ночью по пустынной улице Белграда. Было темно. На улице ни души. А тур, между прочим, только что закончился (в Москве уже два часа ночи).

Исключение, о котором речь, зовут Владимиром, а фамилия у него - Крамник. Семь часов длилась партия лидера рейтинг-листа белградского турнира Крамника (2770) с замыкающим список югославом Александром Ковачевичем (2525). Если из первого числа вычесть второе, получится цифра 245. Столько метров отделяют Крамника от Ковачевича на склоне шахматного Эвереста. Но это не метры на равнине. На горе имени Арпада Эло, где занимаются рейтинг-альпинизмом наши герои, Крамник забрался так высоко, что голова у него уже в облаках, а Ковачевич только у подножия копошится. И подишь ты, еле выиграл Крамник у Ковачевича...

- Ну и сушняк я сегодня выдал, - ворчал Крамник по дороге в отель Hyatt, где живут участники и корреспондент "СЭ". - Надо же! Ведь я обычно не играю русскую партию, а тут посмотрел в "базу" (компьютерная база Chess Asistant, где записаны все партии, когда-либо игравшиеся на Земле.

- Прим. Ю.В.), увидел, что этот Ковачевич играет "русскую", как сапог, ну просто ужасно играет... И решил, что, раз он так плохо знает этот вариант, надо сыграть с ним "русскую". И сыграл... Смотрю, да он прекрасно осведомлен в "русской"-то: наша партия шла чуть ли не до эндшпиля по поединку Топалов - Иванчук из новгородского турнира 95-го года... Я ее помнил, но и Ковачевич помнил, вот беда! Позиция у меня была все время с небольшим "плюсом". Но как же тяжело было этот микроскопический "плюс" реализовывать...

Использовав весь профессиональный арсенал средств, среди которых не последнее место занимает и фактор временной, Владимир загнал Ковачевича в цейтнот (причем это был уже последний, третий цейтнот, после которого наступает шахматная смерть), и тот - на висящем флажке - все же совершил ошибку. Крамник выиграл.

- А я уже думал, как неприятно начинать турнир с такой бездарной ничьей... - сказал Крамник. - Вот и верь после этого "базе"...

Ну а я подумал, что беда Ковачевича, что он не Иванчук, иначе, наверное, тоже в "русской"-то ничейку отсушил бы.

Рассказ о туре я начал с исключения, потому что, признаюсь честно, читатель, и меня эта злосчастная "русская"-то вымотала до предела... Но, хвала Каиссе, были в этот вечер и события поживее, повеселее.

Первым завершил свой поединок Василий Иванчук - с Кирилом Георгиевым. За партией мы наблюдали вместе с тренером Василия международным мастером из Львова Александром Сулыпой, сидя во втором ряду партера исполинского "Сава-центра". Мне этот гигантский зал, вмещающий пять тысяч человек, знаком со времен матча Фишер - Спасский 1992 года, который я, единственный из советских журналистов, вытерпел до конца, проведя неотрывно два месяца в Югославии (остальные уехали после первой части, и правильно сделали). Могу засвидетельствовать: тогда народу было больше только на первых двух-трех партиях белградской части (потом зал постепенно пустел: увы, Бобби был уже "явно не тот", и белградская публика это быстро раскусила). Игра же, которую демонстрируют лучшие современные гроссмейстеры, приходится белградской публике явно по душе, изрядно заполненный зал (по оценке главного арбитра Милунки Лазаревич, было 2,5 - 3 тысячи зрителей) то и дело взрывался бурными, но все же непродолжительными аплодисментами - надо поберечь и тех, кто еще остался на сцене. Первая овация вспыхнула после того, как одержал победу Иванчук. Василий создал свой очередной шедевр. Он словно продолжил линию великолепных побед, которые одерживал в Люцерне на командном чемпионате мира. Там - на первой доске за Украину - Вася, как в партии с Георгиевым, разрывал своих соперников еще до отметки в 30 ходов.

События в данной партии разворачивались в английском начале (вариант Мароци). И вроде бы ничто не предвещало бури, но она все-таки грянула - в районе 24 - 26-го ходов. Партнеры разменяли ферзей на 15-м ходу и казалось, что будет затяжная борьба, где у белых чуть получше, побольше пространства, но не более того. Черные должны потерпеть, но можно отсидеться в окопе. Кирил же, настроенный очень решительно (читатель, быть может, помнит его храбрые заявления перед турниром - см. предыдущий номер "СЭ"), отсиживаться в обороне не захотел. Когда на 23-м ходу Георгиев вдруг добровольно совершил серьезнейшую позиционную уступку на королевском фланге (23...fg), сидевший рядом со мной Сулыпа аж подскочил на стуле: "Что он делает?! Это может быть или очень плохо, или же очень хорошо. Если нет тактического обоснования этой стратегической капитуляции на королевском фланге, то черным конец!"

Но вот уже на следующем ходу Георгиев наносит эффектный удар в центре: 25...d5 (даже знак восклицания можно поставить, но только за смелость, потому что за качество надо выставлять знак "?", что означает "плохой ход"). Сулыпа, сильно переживавший за своего подопечного, переменился в лице: "Вот оно что... Там "ладья дэ восемь" идет..." . Загрустил-запечалился наш Сулыпа, а Кирил Георгиев руки по-наполеоновски скрестил на груди, галстук-бабочку торчком выставил вперед и гордо так посмотрел перед собой, чрезвычайно довольный позицией и своей игрой. А "Васек" (так частенько между собой называют львовского гроссмейстера коллеги, скрывая за этим свое отношение к его порою гениальной, а порою необъяснимо провальной игре; в этом "Васек" и отношение ко всему такому странному облику Иванчука - "человека не от мира сего") сгорбился весь над столом, потом откинулся на спинку стула, сжал пальцами свою многострадальную переносицу и невидящим рассеянным взглядом стал смотреть сквозь Георгиева, как будто тот был стеклянный. И чем больше Василий смотрел сквозь соперника, тем больше тот сникал: вот уже и по-наполеоновски скрещенные руки куда-то исчезли с груди, вот и выражение лица из уверенного стало меняться на неопределенное, а вот и совсем сник человек. Только что был Наполеон - и нет Наполеона.

Посмотрел минут десять Иванчук сквозь Георгиева (а у того за спиной была табличка "излаз", что по-сербски значит - "выход"), сделал пару ходов - 25. f5 (!), 26. Kpe1 (!!), и надо было Георгиеву собирать свои вещички и отправляться в "излаз" со сцены и в "излаз" из "Сава-центра"... Партия, по существу, закончилась...

Георгиев все быстро понял. Он сидел бледный, потерянный, опустошенный... Сделал еще несколько ходов, затягивая сопротивление, но у него уже не хватало целой ладьи...

Поразительные дела творились на доске, где игралась партия Ананд - Лотье... Француз разыграл острейший вариант сицилианской защиты, который именуется "челябинским", потому, наверное, что его главный разработчик Евгений Свешников родом из Челябинска. Лотье, который долго водил дружбу с самым "заслуженным челябинцем" среди сицилианцев элиты Владимиром Крамником, прекрасно разыграл это считающееся непростым для черных начало. А вот Ананд неожиданно решил посоревноваться с Лотье в памяти... Ведь отдельные челябинские ответвления с нелегкой руки Свешникова изучены чуть ли не до эндшпиля.

Короче, молодожен Лотье играл быстро, очень остро и очень уверенно, а вот об Ананде этого нельзя было сказать... Он, как мне показалось, растерянно-виновато поглядывал в сторону своего тренера Элизбара Убилавы. Тот, в свою очередь, сидел, сурово сдвинув брови, не веря своим глазам: белыми (!!) так (!) разыграть (!) излюбленную (!) сицилианку?! Лотье пожертвовал пешку ферзевого фланга, и у белых образовалась пара связанных проходных, но они были так далеко от места назначения, что стало понятно: не пройдут. А вот троица черненьких пехотинцев "d-e-f", взявшись за руки, шла напропалую в ферзи. Им было абсолютно наплевать, кто придет первым. Надо было произвести в генералы только одного. Этого хватит. Когда стал неизбежным прорыв е4-е3 с последующим d3-d2-d1=фepзь, Ананд сдался.

Здесь имел место некоторый курьез с аплодисментами. Лотье, сделав свой последний ход в партии, убежал со сцены, а Ананд сдался и подписал бланк без него. Публика же, увидев на доске табличку "0:1", зааплодировала. Кому? Лотье-то не было. Ананд растерянно бросил взгляд в зал... Неужели публика аплодировала ему? Ананд ушел, а когда прибежал, запыхавшись, Лотье, аплодисменты вспыхнули снова - теперь по адресу. Лотье широко улыбнулся и благодарно кивнул в огромную черную пасть затемненного зала...

Когда Александр Белявский, красиво пожертвовав ферзя за ладью и легкую фигуру, создал подлинный шедевр в партии с любимцем шахматного Белграда и всей Югославии - Любомиром Любоевичем, объективная и взыскательная публика наградила аплодисментами и его. Очень красиво получилось у "львовского словенца": и не столько сама жертва, сколько то, как он образовал и провел свои проходные пешки. Они у него совсем как баскетболисты выходили в зону: пешка "d" прикрывала корпусом пешку "с", а та бочком-бочком - и в ферзи...

Чудовищный цейтнот, который бушевал в конце партии Алексей Широв - Борис Гельфанд, исказил и прекрасную позиционную идею черных, и результат. Впрочем, сказанное ничуть не умаляет победы Широва. В их партии встретился тот же острый вариант сицилианской защиты, который принес Широву на недавнем турнире в Тилбурге много неприятностей во встрече с чемпионом мира Гарри Каспаровым. Та партия не прошла, разумеется, мимо такого известного "сицилианца", каким является Борис Гельфанд. И он провел в ней прекрасную идею, связанную с жертвой пешки на ферзевом фланге и переводом королевского коня через d7 на с5. Увы, цейтнот все свел насмарку...

Широв честно признал после партии, что игра была равная и он не сумел получить ровным счетом никакого преимущества. Получается, это не он выиграл, а Гельфанд проиграл? Это как посмотреть: ведь кто загнал Гельфанда в цейтнот?

I тур. Иванчук - Георгиев - 1:0. Широв - Гельфанд - 1:0. Ковачевич - Крамник - 0:1. Ананд - Лотье - 0:1. Любоевич - Белявский - 0:1.