Газета Спорт-Экспресс от 4 декабря 1996 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

Алексей СУЭТИН

ПЕТРОСЯН НАУЧИЛ МЕНЯ ОТНОСИТЬСЯ КО ВСЕМУ С ЮМОРОМ

Недавно закончившийся чемпионат мира по шахматам среди сеньоров, или, попроще говоря, среди ветеранов разыгрывался уже в шестой раз. Он постоянно проходит в Германии (лишь один турнир - четвертый по счету - состоялся в Швейцарии), в ее небольших курортных городах в межсезонье. Во всех предыдущих мужских чемпионатах побеждали российские гроссмейстеры: в 1991 году - Василий Смыслов, затем - Ефим Геллер, потом дважды - Марк Тайманов, а в прошлом году - Евгений Васюков. И теперь традиция не была нарушена - золотую медаль завоевал Алексей Суэтин. Так московский гроссмейстер сделал сам себе отличный подарок: в ходе турнира ему исполнилось 70 лет!

-Алексей Степанович, как протекал чемпионат в Бад-Либензее?

- Конечно, ситуация, когда на 180 участников всего семь призов, да еще при 25-процентном налоге и весьма значительном вступительном взносе - 150 DM, - накладывает отпечаток на турнирную борьбу, придает ей довольно нервный характер. Тем не менее быстро определилась лидирующая группа. К примеру, после четырех туров не имели потерь Васюков, Анатолий Лейн из США и я, на пол-очка отставали Николай Крогиус, немец Вольфганг Ульман и латыш Янис Клованс, еще чуть подальше шли Борис Каталымов из Казахстана и Алексей Шестоперов. А вот Тайманов все время был в роли догоняющего. Однако за призовое место он зацепился.

Судьба же главных наград решилась в последнем туре, когда встречались все основные претенденты: я играл с Ульманом (немецкий гроссмейстер опережал остальных пятерых на пол-очка), Васюков - с Лейном и Клованс - с Крогиусом. Поединки складывались на редкость напряженно и все закончились, что бывает нечасто, результативно. Первой завершилась наша партия. Я применил в дебюте мало исследованное продолжение в излюбленной соперником французской защите. Ульман выбрал не лучший план и должен был потом расстаться с пешкой, чтобы получить хоть какую-то контригру. Был момент, когда я почувствовал, что начинаю терять энергию, но, видимо, ее стал терять и Ульман. В итоге я сохранил шансы на выигрыш. И тут партнер совершил грубую ошибку, после чего немедленно остановил часы. Теперь все зависело от результатов на двух других досках. Клованс, который для меня был неопасен - мои дополнительные показатели были выше его, - по всем правилам шахматного искусства прочно захватил инициативу и был уже близок к победе. Партия Васюков - Лейн, наоборот, протекала в иррациональной борьбе. У Лейна было большое преимущество на ферзевом фланге, у Васюкова - на королевском. В решающий момент москвич, несмотря на всю свою изобретательность и стремление заматовать черного короля, так и не нашел завершающего удара, что было равносильно капитуляции, ведь ему пришлось пожертвовать качество, а его соперник благополучно отбился. Если б выиграл Васюков, я был бы на втором месте, а он сохранил бы свое звание. Поражение же отбросило его, как и Крогиуса, за черту призеров. Я вполне удовлетворен исходом турнира и счастлив. Приятно - пусть и год - побыть чемпионом мира.

-Вы повторили рекорд Василия Васильевича Смыслова, тоже став в 70 лет чемпионом мира среди сеньоров.

- Любопытно, что обычно в свои дни рождения я играю из рук вон плохо. На этот раз 16 ноября купил вина, пригласил друзей, скромно отметил круглую дату и... партию с Шестоперовым не проиграл!

-У этого интервью - юбилейный оттенок, поэтому давайте вернемся назад лет на 30 - 35, когда вы занимались шахматами профессионально.

- Как ни странно, профессиональными шахматами всерьез я занимаюсь только сейчас, когда освободился от всех других забот. Просматривая свой жизненный путь, я легко обнаруживаю ошибки, от которых, наверное, никто не застрахован. Сказались, разумеется, и военные годы. Я бросил шахматы - это была необходимость. А вот то, что пошел работать гостренером, чем сам себя сильно ограничил, - это, считаю, было ошибкой.

-Вы ведь были еще и тренером Тиграна Петросяна.

- Да, это был период моего роста. Петросян был чемпионом мира в 60-е годы, и я добивался наивысших успехов как раз в это десятилетие: регулярно играл в финалах чемпионата Союза, куда выходил шесть раз подряд, показывал высокие результаты и в международных соревнованиях, занимал первое или другое призовое место в Дебрецене, Сараево, Копенгагене, Титово-Ужице, Гастингсе, Берлине и Гаване. Но в 1972 году, повторяю, я сделал серьезную ошибку, пойдя на административную работу. Конечно, теперь легко судить задним числом. А тогда турниров было мало, перспектив еще меньше - вы знаете, как после яркого взлета Фишера стали относиться к нашему поколению. И тем не менее это была явная ошибка. Лишь сейчас я понял, чего мне не хватало в жизни. Конечно же, игры! И я вернулся к любимому занятию.

-Сколько же лет вы были тренером Петросяна?

- Были два периода с некоторым перерывом: первый - с начала 1963 года, когда Тигран отобрал у Михаила Ботвинника звание чемпиона мира, и до конца 1971-го, когда он проиграл Роберту Фишеру финальный матч претендентов, второй - с 1979 по 1980 год. Так что в общей сложности мы проработали с Петросяном 11 лет.

-Мало кто ожидал, что Петросян крупно проиграет Фишеру - 2 1/2:6 1/2. Может, он недооценил американского гроссмейстера?

- Нет. Тигран как никто другой чувствовал силу соперника. И к матчу с Фишером он готовился как никогда. К тому же случилось так, что между ними обострились личные отношения из-за статьи в еженедельнике "64" писателя Голубева, который написал о талантливом американце поганые слова. Петросян в то время значился главным редактором "64", но был им абсолютно формально и к этой статье не имел никакого отношения. А Фишер, не зная этого, обрушился на Тиграна в очень резкой форме (даже я тогда не знал, в сколь резкой): ты, мол, трус в душе, наглый тип, который выпячивает свое брюхо, - в общем, очень грубо. Так что Петросян понимал, что с Фишером будет чрезвычайно суровая борьба, и готовился к матчу весьма серьезно. И действительно, первые пять партий, многие это помнят, у Фишера никакого преимущества не было. Но потом Тигран все-таки, видимо, психологически дрогнул, не смог выдержать первого же удара и рассыпался.

-Хотелось бы коснуться еще одной стороны вашей деятельности. Вас многие знают и как журналиста, часто выступавшего на телевидении и на страницах центральной печати, и как литератора. А кем вы сами себя больше считаете?

- В основном я, конечно, литератор.

-И сколько книг вышло из-под вашего пера?

- Больше 40. Еще пять рукописей после развала ГДР так и не увидели свет - мне их вернули назад. Правда, две из них взял на свой страх и риск один немецкий издатель. Одна посвящена тайным дебютным разработкам, сделанным нами с Петросяном, а другая - творчеству Давида Бронштейна. Сегодня продолжаю немного писать для себя.

-А какие из своих книг вы назвали бы самыми удачными?

- Самые ходовые мои книги на Западе, выдержавшие по шесть изданий, это "Учебник для совершенствования" и двухтомник по теории дебютов. Ну а здесь, в России, лучшей считаю книгу "Путь к мастерству".

-После этого чемпионата у вас, верно, прибавилось оптимизма?

- Я изначально больше склонен к пессимизму, хотя Петросян мне постоянно внушал, что я себя недооцениваю. И за это я ему ужасно благодарен. Благодаря общению с Тиграном я понял, что не боги горшки обжигают. Его шутливый, ироничный тон, даже когда он говорил о великих мира сего, помог мне научиться относиться ко всему с изрядной долей юмора, не слишком переживать какую-то неудачу. Сейчас смотрю на вещи проще, и это мне очень помогает.

Владимир ПРОНИН