Газета Спорт-Экспресс № 135 (3813) от 18 июня 2005 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

ГРИГОРЬЕВ

Кто-нибудь, допускаю, и скажет про него - и уже наверняка говорил (в похвалу, разумеется): мол, Григорьев - простой человек.

Только я, извините, в исключительную простоту большого чемпиона Григорьева не верю. Каким бы простым в общении, в общежитии он всем ни казался.

Скорее уж он - естественен.

Вот с этим не могу не согласиться, потому что знаменитый боксер Олег Григорьев - человек действительно очень естественный. И соответственно держится на людях. Зачем давить своей исключительностью, значительностью? Пусть и осознает он отлично эту свою исключительность. Без высоких претензий в избранном для себя деле (да к тому же еще и в боксе) никем, а уж тем более олимпийским чемпионом, никогда не станешь.

Не так давно увидел я Олега Григорьева после многолетнего перерыва - и удивился, что внешне он совсем не изменился. Разве поседел, чего в его-то шестьдесят восемь вряд ли избежишь, и весит, по-моему, больше, чем когдатошнему легковесу полагалось. Но и ненамного больше...

Он и выглядит по-прежнему до странного молодо.

Тут вроде бы меня самое время поймать на противоречии. Что значит "по-прежнему молодо"? Не хочу ли я сказать, что молодо он выглядел и в молодости?

Хочу.

И есть в том существенный нюанс: чемпион по юношам выглядит по-другому, чем чемпион среди взрослых мужиков.

Переход в разряд взрослых далеко не всем талантливым юным боксерам дается. Нередко встречаешь известных людей, рассказывающих не без гордости, что были они в давние времена чемпионами города, а то и республики по боксу среди юношей. Например, Иосиф Кобзон или популярный во времена перестройки редактор "Огонька" Виталий Коротич. Знаю и еще примеры. Но не в примерах дело. Дело в Григорьеве - точнее, в феномене Григорьева.

Когда наш сегодняшний герой оказался у всех на виду (а известность пришла к нему лет в восемнадцать), он и казался типичным юношеским чемпионом. Изящество, непринужденность, стрижка модная (в спортивной газете его и пижонством в одежде попрекнули) - все это рождало контрастное впечатление с тогдашним взрослым чемпионом страны Борисом Степановым.

Вот Степанов, насколько я помню (а я вроде бы неплохо помню первый удачный степановский чемпионат, когда он выиграл у очень мне нравившегося динамовца Геннадия Гарбузова, победителя турнира в пятьдесят первом), романтическим юношей никогда не казался. Были в нем и хмурость гладиаторская, и косая челка грозы московских дворов, и коварное своеобразие на ринге, от классической манеры далекое.

К моменту первой встречи в финале с Олегом Григорьевым Степанов успел выиграть четыре первенства СССР и стать два раза серебряным призером на "Европе". Но на Олимпиаде-56 он остался без награды. И в будущей судьбе и карьере Григорьева это обстоятельство многое предрешило.

Первый финал Степанов, как и полагалось многократному чемпиону в расцвете сил и лет, у двадцатилетнего Олега выиграл. Но уже через год именно Григорьеву заслуженный ветеран (в боксе прожитый год с определенного момента много значит: и двадцать восемь это вам уже не двадцать семь) уступил свое первенство. Следующий сезон оказался неудачным для обоих: в тройке лучших не оказалось ни того ни другого. А затем - в 1960 году - Степанов золото себе вернул. Причем в бою со все еще молодым Григорьевым.

Только вот год был олимпийский, и кредит доверия к неудачнику прошлых Игр был уже исчерпан. В Рим отправили второго призера первенства страны - Григорьева.

Подробно рассказывать об олимпийских поединках Олега Георгиевича не стану: во-первых, в моих заметках нет для этого достаточного пространства, во-вторых, эти поединки нужно было видеть - к счастью, кинохроника кое-что запечатлела... Ну а в-третьих, меня больше занимает весь сюжет судьбы чемпиона Григорьева, а не высшая ее точка.

Мы знаем выдающихся спортсменов, замечательных боксеров, чей жизненный жребий высотой олимпийского достижения полностью измерен. В укор ли это? Вовсе нет. Победитель Игр - чего же боле? Просто Григорьев - не из таких. Его спортивная судьба Римом-1960 отнюдь не ограничилась.

Для сохранения остроты повествования я придержал в уме один важный факт. Ведь и в 1957 году, когда Григорьев проиграл свой первый всесоюзный финал Степанову, на чемпионат Европы послали все же его. И прежде чем стать первой перчаткой страны, он сделался лучшим боксером континента. Но через два года успех не повторился - серебро. И на следующий европейский турнир - в 1961-м - не олимпийский чемпион поехал, а боксер помоложе, Сергей Сивко. И стал там в двадцать один год чемпионом.

Прошли еще два сезона. И Григорьев оказался в ситуации, сходной отчасти со степановской на излете пятидесятых. Ему незаметно исполнилось двадцать шесть. Все возможные звания им - в отличие от Степанова - выиграны, и тренеры сборной должны теперь были поверить в новые для Олега мотивации. Видимо, он их убедил. Вернул себе и стране европейское золото в 1963-м, а в 1965-м добавил и еще одно.

Победу в шестьдесят пятом я выделил бы особо. За год до того Григорьев - единственный в нашей команде на Играх в Токио - обнесен был медалью. И произошло это по вине рефери.

Жаль, конечно, очень жаль: по всем своим достоинствам, редких в боксерах его поколения дисциплине и аскетизму Григорьев, без сомнения, был претендентом и на второй триумф. На лишнее торжество классика во всех отношениях - и по стилю бокса, и по заслугам жизни.

Александр НИЛИН