Газета Спорт-Экспресс № 142 (7086) от 1 июля 2016 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1
ХРОНИКА
Обозреватель “СЭ” навестил в Подмосковье ЕленуНиколаевнуБоброву - вдову легендарного советского футболиста и хоккеиста.
ОТКРОВЕНИЯ ВДОВЫ Всеволода БОБРОВА
“МУЖ И СЫН СНЯТСЯ ДО СИХ ПОР…”
Живы еще потрясающие люди ХХ века. Свидетели великих дел. Прекрасные мужчины тех лет по большей части ушли, вдовы - еще бодры.
В глубоком-глубоком Подмосковье, за Истрой стоит деревянная избушка. Сюда и пригласила в гости Елена Николаевна, вдова Всеволода Боброва.
Жизнь ее то ли счастливая, то ли нет. Спрашивать я не стал - а сам догадаться не в силах. С одной стороны, ее, одну из самых красивых женщин Москвы, окружали лучшие люди этого города. Всякий за честь считал поцеловать руку. Поймать улыбку.
А жизнь била как никого. Кто об этом знает?
Елена Николаевна по-прежнему красивая женщина - смотришь и понимаешь, почему великий Бобров выбрал ее. Кто-то после таких испытаний “держался” бы - а она не держится, она живет.
Красивая женщина долго не будет одна - Елена Николаевна уже много-много лет с другим великим хоккеистом, динамовской легендой Станиславом Петуховым. Человеком космического обаяния.
“ЧТОБ СЕВА - И УМЕР?!”
- За город перебрались насовсем?
- Прежде на выходные приезжала, после работы. А сейчас на пенсии - вот и сидим вдвоем. Жила бы в Москве - выглядела бы совсем старенькой. Выйти некуда. А здесь - целые дни среди сосен…
- Всеволод Бобров в этом доме успел пожить?
- В 76-м мы эту дачу выстроили за три месяца, а в 79-м Сева умер. Уезжал ранним утром как раз отсюда на тренировку ЦСКА, за ним приехал солдатик. Подошел сосед: “Всеволод Михайлович, захвати с собой в Москву”. Вместе сели в машину. Мы с женой соседа вышли провожать, вдруг эта Аза Трофимовна побледнела: “Лена, какой ужас! Ты не видела?” Оказывается, прямо перед колесами проскочил огромный серый заяц. Соседка охает: “Такая плохая примета, точно не к добру…”
- Всеволод Михайлович этого не слышал?
- Нет, конечно. Они уехали. А я значения не придала.
- Плохо ему стало через несколько часов?
- Сева бил по воротам, разминал голкипера. Говорит новенькому массажисту: “Что-то в ноге сильно кольнуло, в самом низу…” - “Ложитесь, Всеволод Михайлович, я вам ногу помассирую”. А это тромб! Вот и размассировал.
- Подогнал к сердцу?
- Когда Севу привезли в больницу, пульс зашкаливал. А все вокруг успокаивали: “Не страшно, это игровое. Сейчас отдохнет - и все пройдет…” А тромб шел наверх. В 5 утра Севе стало лучше. Подозвал женщину-врача: “Сейчас поправлюсь, приглашу вас на дачу. Лентя у меня гостей любит”.
- Называл вас так?
- Ну да. Через некоторое время опять потерял сознание - и больше в себя не приходил.
- Врачи уже все понимали?
- Врачи говорили, что состояние плохое. Но они “борются и есть надежда”. Решились мне позвонить в 8 часов, а умер Сева без двадцати час… Я до трех сидела в фойе красногорского госпиталя, они не знали, как сообщить.
- Вы-то понимали, что плохо дело?
- Да ничего я не понимала! Чтоб Сева - и умер?! Что угодно, но только не это. Аритмия у мужа была, но мы боролись. Как-то не придавали этому значения.
- У Всеволода Михайловича памятник необычный.
- Вы видели, да? Не понимаю, когда расписывают - “Чемпион мира, олимпийский”… Кому это надо? У нас просто: “Всеволод Бобров”. Этого достаточно. В бронзовую клюшку вмонтирована настоящая игровая клюшка Севы. Потом я занималась похоронами Валерки Харламова, его положили совсем рядом с Севой.
- Дружили с Харламовым?
- Да я была последней, кто видел Валерку живым!
- Что за встреча?
- Было шесть часов вечера, мы с Валеркой стояли вдвоем около тренировочного катка. До этого ходили слухи, что Харламова в Канаду не возьмут. А тут все стало ясно окончательно.
- Почему?
- Валерка же заболел. Мы с ним стоим, ребята садятся в автобус, уезжают. Мы остаемся на крыльце. Это была пятница - и он, глядя вслед автобусу, говорит: “Твою мать, из-за какого-то рожистого воспаления меня не взяли в команду…”
- Он уехал на дачу?
- Да. Я тоже. Субботу и воскресенье пробыла здесь, в ночь на понедельник проливной дождь. Проснулась от шума в доме. Над спальней протекла крыша, весь пол в воде. Я вызывала солдатиков из соседней части, там командиром был приятель Севы. Звоню во дворец сказать, что задержусь - а там плач: “Елена Николаевна, такое несчастье - погиб Харламов!”
ДУРАЦКИЙ МОТОЦИКЛ
- После потери мужа ждала вас еще одна трагедия. Погиб сын Миша.
- В 28 лет.
- Это случилось неподалеку отсюда?
- В пяти километрах от дачи. Все это место проезжают. Друзья Миши хотели поставить обелиск, но я не позволила. Когда проезжаем мимо, сигналим, меня до сих пор слезы душат. Я не видела его в тот момент - но представила, как это было… Все время представляю!
- Почему-то остались жить в этом месте.
- Я не могу уехать из поселка - это было любимое место Севы и Миши. Сын в последний день своей жизни ремонтировал дачу. У нас работали четверо литовцев. Суббота, я с утра наделала сырников. Накрыла стол на улице, всех угостила. Миша ребятам дал отдых: “Такая жара, идите, купайтесь. Я тоже сегодня хочу отдохнуть…” В этот день его “Мерседес” должны были пригнать из ремонта, а дурацкий мотоцикл забрать. Этот японский мотоцикл не его был, чужой!
- Что было дальше?
- Литовцы искупались, возвращаются: “Миш, нужно кое-что купить . Съезди в магазин, и мы тебя больше не тревожим. Сами будем возиться”. Этот хозяйственный магазин рядом, до сих пор существует!
- Видел его.
- В область плотный поток, суббота. Какой-то парень, три месяца как за рулем, пошел на обгон - а Миша навстречу. Тому уже деваться некуда. Миша хотел уйти, но не смог, его зацепило… Ой, страшно…
- Сыну ногу сломало? Умер от шока?
- Отрубило кусок голени. Не вышел из болевого шока.
- Как вы узнали?
- Наш старенький сосед проезжал мимо. Внучка его прибегает: “Тетя Лена, с Мишей что случилось!” Помчалась туда. Только увидела, как его забирают, сын был без сознания. Успела его поцеловать. Все…
- Вы-то как выжили после такого?
- Думала, не выживу. Невозможно было жить. Меня преследовала мысль - я должна уйти вместе с Мишей. Не знаю, что за сила во мне проснулась, но я трезво взвешивала “за” и “против”. У Мишки остался ребенок, два годика, ничего не понимает. Тот самый Бобров, о котором мы все мечтали. Когда Миша родился, обсуждали: “Вот сейчас будет Михаил, потом Сева, новый Всеволод Михайлович…” Понимала - этого ребенка подниму только я.
- Не могу представить, как вы приезжали в этот дом - и оставались одна.
- А мне почему-то хотелось оставаться одной. Приезжала на эту дачу, ревела… Надо было каждый день ходить на работу во дворец ЦСКА. А там все сына напоминает! Иду мимо поля - вижу его. Он тут тренировался, играл. Безумно тяжело. Я и сейчас вспоминаю Севу и Мишу каждый день.
- Тот человек, из-за которого погиб Миша, с вами общался?
- До сих пор общаемся. Пришлось с ним судиться. Недалеко от нас живет. Заглядывал два дня назад, деньги привез. До сих пор платит пенсию - 3 тысячи рублей в месяц, пока внук институт не закончит. Прекрасно понимает, что натворил…
- Какой-то разговор с сыном вспоминаете как особенный?
- За час до смерти сказал мне: “Мама, сейчас твою мечту не исполню. Закончу ремонт дачи, хорошо бизнес пошел. Но вот в следующем году куплю тебе белый “Мерседес”.
- Вы мечтали о “Мерседесе”?
- До этого пригнал мне ярко-желтый “Опель”. Я так его любила! Говорю: “Миша, не нужно мне больше ничего” - “Нет, ты у меня еще поездишь на белом “Мерседесе”…” У него самого был огромный автомобиль - темно-синий 600-й “Мерседес”. Все предупреждала его: “Мишуль, смотри, осторожно! Не ты ударишь - так тебя…”
- Муж, сын во сне возвращаются?
- Прошло 35 лет после смерти Севы - но я помню его запах. Мне он до сих пор снится. Я так радуюсь, когда он приходит ко мне во сне! Это часто случается!
- Как он выглядит во сне?
- Приходит ко мне вроде бы просто повидаться - потому что где-то у Севы появилась новая семья. Должен туда уйти, но не знает, как со мной поступить, переживает… Все время один и тот же сон!
- Михаил тоже приходит?
- Миша снится маленьким. Каким был еще при жизни Севы, до 12 лет. А вот взрослым - вообще его не вижу! Недавно была годовщина, Мише исполнилось бы 47. Такого дня у меня не было несколько лет. Состояние - постоянно хотелось плакать… Валя Яшина позвонила: “Лена, нарыдайся, легче станет”.
“СКАЖИТЕ, А КТО ТАКОЙ БОБРОВ?”
- Ваше знакомство с Бобровым - чистая случайность?
- Вроде случайно, а вроде бы - и не совсем… Приехала в Москву из Киева. Город посмотреть.
- Не были ни разу?
- Нет. Я замужняя, в Киеве осталась дочка. Тогдашний свекор - министр легкой промышленности Украины. Организовал, чтоб поселили меня с приятельницей в украинском постпредстве, там крошечный гостевой домик на три-четыре номера.
У сестры моей друг в Москве - молодой полковник, летчик Григорий Скориков. 1 мая прилетаю, встречает у трапа. Я не узнала - он в генеральской форме!
- Красиво.
- Дослужился, кстати говоря, до маршала. А генерала вне очереди как раз в те дни присвоили - за то, что Пауэрса сбили. Отвез нас Скориков в постпредство: “Размещайтесь, через два часа подскочу. Поедем на обед к приятелю”.
- Не говорил - к кому?
- Нет. Приехали вчетвером на Сокол. Мы с подругой и два молодых генерала, летчики. Открывается дверь - на пороге Всеволод Михайлович в белой нейлоновой рубашке. Потом история с ней вышла, с этой рубахой. Я худенькая, волосы длинные. Бобров смотрит на меня пристально - и вдруг произносит: “О! Вот на такой я бы сразу женился!” Я так взглянула на него…
- Не обрадовались?
- Во-первых, я понятия не имела, кто это. Во-вторых, у меня в Москве всего несколько дней - и огромная программа. Во все театры сходить!
- Как принимал Бобров?
- Стол уже накрыт, помогали какие-то женщины. Потом они ушли, а мы осталось. Еще сестра Севы была.
- За кого вы его приняли?
- Мужчина - да и все. Даже не думала об этом. Вокруг меня с детства были только военные. Даже школу заканчивала - дружила с суворовцами. Хотя с нами учился Витька Каневский, Вовка Щегольков, Лобановский. Будущие звезды киевского “Динамо”.
…садимся мы за стол - вижу, в соседней комнате на шкафу кубки стоят. Спрашиваю шепотом у генерала: “Мы в чьей квартире?” - “Боброва…” Через некоторое время поворачиваюсь к Всеволоду Михайловичу: “Скажите, а кто такой Бобров?” Я же не знала, что это он!
- Прекрасно.
- Тот усмехнулся: “Да как объяснить… Футболист, хоккеист”. Я моментально потеряла интерес, тихонечко говорю Скорикову: “Давайте скорее пойдем отсюда”. Тогда только-только Кремлевский дворец открыли, у нас билеты были на “Спартак” Хачатуряна.
- Бобров почувствовал настроение?
- Да. После обеда пригласил нас в Сокольники. Идем через парк - замечаю: люди почему-то оглядываются на нашу компанию! Я-то, дурочка, думала, что это смотрят на молодых генералов-красавцев. Или на нас, двух девиц. Прислушалась, а народ шепчет: “Бобер, Бобер…”
- Как сложилась судьба первого мужа?
- Окончил институт легкой промышлености, но особой карьеры не сделал. Уехал в Чехословакию и там умер. Зато с матерью Игоря мы еще много лет были в хороших отношениях.Уже после смерти Севы ко мне приезжала.
Мы вместе учились в школе - Игорь был старше на год. У них очень благополучная семья, с домработницей. Все кричала ему: “Гурочка! У тебя музыка!” Он казался успешным парнем. Вместе на каток “Динамо” ходили. Красивая была жизнь.
- Что ж вы развелись?
- Бобров меня развел!
- Как Игорю объявили, что расстаетесь?
- Вы посчитайте, сколько лет назад это было - если Мише исполнилось бы 47! Все стерлось из памяти! Помню только, что особо не расстраивалась. Хотя переживал весь Киев. Особенно моя мама и та семья. Я всех поставила перед фактом. Была одурманена, наверное.
АБОРТ
- На ваших глазах Всеволод Михайлович как-то драку устроил.
- Все случилось в Доме журналиста. До этого Сева из Японии привез мне белые сапоги и очаровательную шубку. Мы были выпившие, вышли с приятельницей раньше. Сева заглянул в туалет. Я пытаюсь в гардеробе эти новые сапоги застегнуть, ничего не получается. Громко говорю: “Вот раньше были мужчины, бросались к ногам женщин, одевали…”
- Кто-то случился неподалеку?
- Два очкарика, тоже выпившие, услышали. Один метнулся, начал мне застегивать сапоги. Тут в фойе выходит Всеволод Михайлович. Долго не раздумывал - ка-а-к дал, тот отлетел в сторону… На следующий день Севу вызывают к Епишеву, начальнику Политуправления страны. Тот с порога: “Всеволод Михайлович, не буду долго тобой заниматься. Вчерашнюю историю знаю. А вот знаешь ли ты, кого избил?” - “Какие-то два очкарика”. Оказалось, первые наши диссиденты. Отмечали отъезд, устраивали прощальный ужин. Епишев смеется: “Будь я на твоем месте - врезал бы еще сильнее!”
- Была же еще какая-то история.
- В гостинице “Москва” дожидается лифта - открываются двери, выходят слегка поддатые депутаты. Один остановился: “О, Бобер, и ты сюда?” - “Я тебе дам - “Бобер”…” Врезал ему от души. Сева фамильярности не терпел, а тогда еще и выпивший был.
- Замяли дело?
- Начали было Севу таскать, но депутат сам покаялся: “Я хотел выразить… Какая, мол, радость - встретить…”
- На вас руку Всеволод Михайлович хоть раз поднял?
- Один раз случилось.
- Был повод?
- Сказала ему мимоходом: “Ну ты дурачок…” - тут же получила по губам! Хорошо получила!
- За такую ерунду?
- Вот не переносил он слово “дурак”! Ничего обиднее для него быть не могло. Сказал тогда: “Чтоб это было в первый и последний раз”. Я на всю жизнь запомнила.
- Еще рожать вы планировали?
- Когда мне исполнилось 40 лет, я сделала аборт.
- Почему?
- Ну так! Двое есть уже. Куда еще? Дачу строим, денег нет вообще…
- Всеволод Михайлович знал?
- Знал. Хотел, чтоб я ребенка оставила. В мае на свой день рождения я позвонила главному гинекологу Москвы Николаю Савицкому, нашему приятелю. Все сделала. Бабушка-соседка напекла блинов - знала, что пошла машина забирать меня из больницы. Устроили мне день рождения прямо на улице. В этом дворе, вот под этим фонарем. Севе как-то сказала - он страшно расстроился…
- До слез?
- Да. Тем более, по некоторым показателям, это была девочка. А 1 июля он умер.
- Ни разу не пожалели о том, что сделали?
- У меня был такой токсикоз - я бы не выносила! Он меня просто убивал! И со Светой, и с Мишкой это было, но тогда вытерпела. Сейчас - не смогла.
- Еще когда-нибудь слезы Боброва видели?
- Один раз. 70-й год, Николаев принимает ЦСКА за три месяца до конца чемпионата. Выигрывает с ними золото - а Всеволода Михайловича даже на чествование команды не пригласили. Поздно вечером после банкета ребята пришли к нам под балкон - кричали, стреляли шампанским… Вот тогда я увидела слезы Севы.
- Пригласили всю команду в квартиру?
- Поначалу-то он даже выходить не хотел на этот балкон. Вышла я, а там все-все-все: Назар Петросян, Ольшанский, Тарханов… Кричу им: “Все к нам!” Здесь быстренько накрыла стол.
- Отношения с Николаевым у мужа были непростые?
- Николаев работал в Хабаровске - все время Севе звонил: “Попроси того, попроси этого, чтоб меня вернули…” Всеволод Михайлович добился, перевали его в ЦСКА. Так Николаев его составом выигрывает - и мужа не приглашает на торжество. После этого так себе было общение. Хоть и соседи.
ЖЕНА МАРШАЛА
- Какая из бывших подруг Всеволода Михайловича доставила вам особенно много неприятностей?
- Когда я только приехала, столько звонков было! Ужас один! А Всеволод смеялся. Говорил: “Что ты, дурочка, ревешь? Их семь - а ты хозяйка всем!”
Особенно меня в то время доставала жена маршала Казакова. У Севы с ней случился романчик. Сам Василий Иванович, маршал, был намного старше ее. А влюблена она была в Севу. Всеволода Михайловича из-за нее уволили из армии.
- Почему?
- Потому что Василий Иванович все узнал!
- Соблазнять жену маршала - штука рискованная.
- Сева таким мелочам вообще значения не придавал. Она вроде бы до сих пор живая. Где-то у меня фотография ее есть.
- Хорошенькая?
- Один-в-один Санина, первая жена Севы. Та черненькая, евреечка - и эта такая же. Ровный пробор, черные волосы. Одинаковые прически.
- Всеволоду нравились такие женщины - типа Лили Брик?
- Так обе эти женщины его добивались, а не наоборот! Санина не так давно умерла. Вот она меня даже в театр приглашала.
- Бобров отпустил?
- Всеволод Михайлович был страшно недоволен - но отпустил. “Сильва” - это ее коронка была. Так-то она заикалась, а на сцене все пропадало. С новым ее мужем тоже познакомилась. Цель всей жизни Саниной был - Василий Иосифович!
- Вот как?
- Ну разумеется. Сева был трамплином. Прожили-то всего полтора года, но десять лет он не получал документы о разводе. Некогда было, не придавал этому значения. Всеволод Михайлович ее застал с Гудковым, главным конструктором ракет, кажется…
- Это его Бобров отлупил?
- Ну да. Скандал был страшный. Хорошо досталось и Саниной, и Гудкову. Сева прилетел в Москву, не предупредив. Только заходит в квартиру, тут же звонок: “Всеволод Михайлович, ты дома? Жена твоя, Санина, находится там-то и там-то…” Назвали номер дачи.
- Где это было?
- В Серебряном Бору. Кинулся туда - голыми поднял их с постели. Она и подумать не могла, что Сева в этот день явится в Москву.
- Давайте лучше о маршальской жене. Досаждала с выдумкой?
- Да названивала постоянно. Я ей по-украински отвечала: “Всеволода Михайловича нэма…” - “А кто это?” - “Домработница!” Она снова звонит. И снова. Когда все ясно стало, как-то набирает мне среди ночи: “Ты спишь?” - “Сплю” - “Передай Всеволоду, что он забыл у меня майку”. Оставьте, говорю, себе на память.
- Как отбили ей охоту звонить?
- Написала заявление на телефонной станции, там засекли, откуда звонки. Сева этого не знал. Дали мне номер, я позвонила - трубку взял сам Василий Иванович Казаков. Все ему рассказала!
- Как отреагировал?
- Ужасно! В бешенство пришел! Сева-то уже не был офицером. До маршала и прежде новости доходили - а тут выяснилось, что жена продолжает в прежнем духе. Машину перекрасила в те же цвета, что у Севы. Муж сзади посадил льва, моргающего в сторону поворота. Она повторила!
- Эк ее пробрало. Сам Всеволод Михайлович как реагировал?
- Ну ухаживает за ним жена маршала, что - плохо?
- Забавляло его?
- Да. Не думаю, что Сева был в нее влюблен. Увлечься мог. Вот когда у него появилась стабильная семья - за это он дрожал. А так… Сколько мы бывали в ресторане - постоянно ему женщины записки передавали: “Позвони мне по такому-то телефону”. Помню, как первый раз это заметила. Были в ресторане, вышла в туалет. Возвращаюсь - от нашего столика отпорхнула дама. У Севы был постоянный столик в ресторане “Центральный” на улице Горького. Угловой, где зал закачивался.
- Вдалеке от всех?
- Да! Вы помните, там вход был из переулка. У Севы такое место, с которого видно, кто заходит в “Елисеевский”. Я замечаю, что-то эта женщина оставила. Записка! Гляжу на Севу - а он равнодушен: “Прекрати! Я не реагирую - тебе тем более не надо…” Я такая влюбленная была! Ревнивая! А когда Мишка родился - вся ревность ушла.
- До этого прямо психовали? Пытались уйти?
- Рыдала. Уезжала несколько раз. Как-то Дима Богинов, друг Всеволода Михайловича, меня из Киева в Москву возвращал. Он как раз тренировал киевское “Динамо”. Звонил, выманивал меня…
СМЕРТЬ БАБИЧА
- Еще одним другом Всеволода Михайловича был легендарный хоккеист Евгений Бабич.
- Женька вместе с Севой меня из роддома встречал. Всеволод Михайлович был в Иране с футбольной командой. Прилетел по такому случаю на два дня. С Бабичем и еще одним приятелем нарисовали огромный плакат: “Привет, Михаил!” Миша родился очень большим - 4600. В первый раз вышли прогуляться во двор, у Севы сверток с ребенком на руках. Идем через арку - а навстречу какие-то болельщики: “Смотри, Бобер уже дедушка!” Всеволод услыхал, поворачивается: “Я вам сейчас дам - “дедушка”! Отец я!”
- Как Бабич погиб?
- Он повесился.
- Почему?
- Целая история. В тот день мы улетели в санаторий в Гурзуф. Заселились, балкон прямо над морем, люкс… В соседнем номере Ярослав и Иржи Холики (чехословацкие хоккеисты. - Прим. “СЭ”) Полночь - стук в дверь: “Вас срочно к городскому телефону!” Звонит Ритка: “Женя ушел из жизни…”
- Ритка - жена его?
- Да, я очень ее любила. Симпатичная. А сын Коля сейчас посол в Гватемале.
- Вы развернулись - и на похороны?
- Да нет, невозможно было. На похороны мы не попали. К тому моменту Женя и Рита уже разбежались, у Бабича характер взбалмошный был. Вышло так, что Рита привела в двухкомнатную квартиру на Песчаной Эдика, полковника. За которого потом вышла.
- Ничего себе.
- А Женька нашел себе подружку - тоже привел в эту квартиру! Рита с полковником в большой, Женька в маленькой.
- Сын при них?
- Сын учился в МГИМО, его отправили к бабушке. Мама Риты жила в соседнем подъезде. Ритка была с чудесным характером, совсем безобидная. Утром встречалась на кухне с подругой Жени: “Ой, ты кашу варишь? Не надо, он такую кашу не ест…” Но все равно с какого-то момента стали друг другу назло что-то делать.
- Прямо “Покровские ворота”.
- Женя недолго выдержал новую любовь, выпроводил ее. А Ритке все грозил: “Если ты меня окончательно бросишь, я покончу с собой!” Она значения никакого этим словам не придавала, у нее уже Эдик в голове был. А последний день вышел таким - Бабич позвонил Гринину (капитан ЦСКА. - Прим. “СЭ”): “Слушай, как лучше уйти из жизни?”
- Тот посоветовал?
- Лешка - парень с солдатским юмором: “Господи, что тут думать? Хочешь вешаться - получше смажь веревку, это важно. Если выпрыгивать - сразу выбирай высотку…” Пошутил!
- Это шутка прекрасная.
- У Бабича приятельница работала в парикмахерской у кинотеатра “Ленинград”. Пришел к ней: “Подстриги красиво, чтоб производил впечатление в гробу”. Тоже юмор проявил. Та усмехнулась, причесочку ему сделала.
А Рита была почти слепая, совершенно ничего не видела. Вблизи особенно. Открывает дверь: “Жень, ты дома?” Тишина. Еще раз кричит - снова тишина. На стуле чистая рубашка, брюки сложены. Приготовил все чистое. Заглянула в ванную - Женя висит…
ФАНТАЗИИ ФИРСОВА
- Вы Фирсову знали. Эта семья - история невероятной любви. Жена умерла - так великий хоккеист Анатолий Фирсов каждый день ходил на кладбище. Самого не стало очень скоро…
- Ровно через сто дней!
- Невероятно.
- У нее саркома. Как-то звонит мне: “Даже стыдно признаться - я беременная. В таком возрасте!” А это у нее опухоль росла.
- Врачи ничего не объясняли?
- Она лежала в больнице - врачи говорили: “Нет-нет, у вас такая серьезная внематочная, надо удалять. Только операция!” Вот после операции она и умерла. Уверена была, что ей делают аборт - потому что нельзя рожать в 60 лет.
- В 72-м году Бобров отцепил Фирсова от суперсерии. Как говорили, за то, что Фирсов - “человек Тарасова”.
- Чушь собачья!
- Так давайте расскажем правду.
- Я дружила с Фирсовым. Его ребенок плохо учился, не мог попасть в институт - мы устроили. Питерский институт физкультуры. Вообще вся фирсовская семья очень хорошо уживалась с выдумками. Надька все преувеличивала - было, не было…
- Такие фантазеры?
- Ужасные! Толя рассказывал: “У меня 5 миллионов долларов, хватит на всю жизнь”. А умерли в нищете, остались сумасшедшие долги. Говорил, что купили в Швейцарии недвижимость, владеют гостиницей, строят теперь спортивный комплекс и ресторан.
- Ерунда?
- Вообще ничего не было. В Швейцарию они действительно перебрались, когда в Москве начались неприятности. Фирсов заведовал спортом на заводе у Брынцалова. Но что-то случилось - пришлось уехать. В этой гостинице, которую выдавали за свою, Надька готовила завтраки и занималась стиркой. Фирсов - тоже чем-то похожим…
- Я слышал, чуть ли не вы их хоронили.
- Так и было. Я и Надю, и Толю хоронила.
- Даже похоронных сбережений не было - только долги?
- Вот именно.
- Так с чего пошла легенда - что Бобров его “отцепил”?
- С фантазий самого Фирсова. Вдруг выходит статья, в которой Толик рассказывает: “Бобров не взял нас на суперсерию, объявив на весь свет, что у меня рак желудка”. Представляете? Слово “рак” тогда вообще никто не произносил, не принято было. Если случалось - говорили шепотом. Наверное, доктор Белаковский в ЦСКА должен был узнать о таком диагнозе первым. Звоню ему: “Маркович, прочти статью!” - “Уже читал. Чепуха! Как бы он играл с раком?!” А не взял его Сева на суперсерию по очень простой причине: выбирал из троих - либо Рагулин, либо Фирсов, либо Давыдов. Взял Рагулина.
РОМАН С ПОМОЩНИКОМ БРЕЖНЕВА
- Как Станислав Петухов начал за вами ухаживать?
- Я же была директором дворца ЦСКА. Как могла - помогала ветеранам. Два раза в неделю лед для них был всегда, абсолютно бесплатно. Сделали для них постоянную раздевалку, офисную комнату - как ложу, прямо над игровым полем. Сама ходила с протянутой рукой: дайте им на поездку, дайте автобус добраться до Лиллехаммера, там ветеранский чемпионат…
- Помогали не только ветеранам ЦСКА?
- Всем ветеранам - команде звезд России. В последние годы их тренером был Станислав Афанасьевич. В 2001-м на нашем пароходе банкет. Стас сидел со своей женой Нелли.
Кто хочет - сидит за столиком. Кто-то выходит на палубу. Сижу, разговариваю с Валей Яшиной. Вдруг подходит Нелли: “Хочу с вами выпить…” Давай, говорю, садись к нам. Она пересела за наш столик и продолжает: “Хочу выпить - потому что я очень скоро умру”.
- Ничего себе.
- Мы поражены: “Неля, что случилось?!” - “У меня рак. Прошу вас, не бросайте Стаса”. Это было последнее, что от нее услышала. Через два месяца узнала, что Стас жену похоронил. Да и тогда было видно, что она болеет - нездоровый цвет лица, парик…
Стаса не бросали, все время был при нас. А потом случилось то, что случилось. Вот уже 16 лет вместе.
- Красивая пара.
- Красивая - не знаю… Старая уже!
- Встряхнули вы спортивный мир этим союзом.
- Да вы не представляете, насколько. Сначала Лера Бескова позвонила Яшиной: “Слушай, что до меня дошло! Боброва увела нашего красавца Петухова!” Они считали его красивым. Еще и своим, динамовцем.
- Имели виды, что ли?
- Не знаю! Лера - конечно, нет. Но слухи до нее доползли… А Валентина уже знала, что мы со Стасом близко общаемся. Хотя мы это скрывали. Тщательно!
- Знаю, кто-то вычислил по машине Петухова. Которая ночами почему-то стояла у вашего подъезда.
- Серьезно? Я эту историю не знаю. Очень странно - машина у него была неприметная, синенькая “пятерка”. Хотя замечали, наверное. За мной вообще следили - кто пришел, кто ушел. Еще как следили!
- Это еще почему?
- После смерти Всеволода Михайловича был у меня нашумевший роман. Многим бросился в глаза.
- Вот это интересно.
- Тот человек был помощником Брежнева. Присылал за мной то ли “Чайку”, то ли правительственный ЗИЛ. Как не заметить эту машину - которая половину двора занимает?
- Помощника возили на такой машине?
- Вы не представляете, какого масштаба фигура! Помощников было всего четверо: Цуканов - общий отдел, Блатов и Александров - международники, а Виктор Андреевич Голиков - народное хозяйство…
- Так кто за вами ухаживал?
- Голиков. Красиво ухаживал.
- За такой женщиной - только красиво. Где можно было познакомиться с помощником Брежнева?
- Он был сумасшедшим болельщиком, ни одной игры не пропускал. То с Брежневым приедет - тогда сидел в самой главной ложе, с Леонидом Ильичом рядом. Если один, отправлялся ниже. Как раз где я сидела. Общались, слово за слово… Он дружил с Соколовым, директором Елисеевского гастронома. Которого расстреляли, если помните.
- Разумеется.
- Вот такая у нас была компания в этой ложе. Мне перед матчами Голиков звонил: “Идете сегодня на игру? Можно пришлю за вами машину?” Прикатывал вот этот ЗИЛ. Когда во двор въезжал - это было что-то. А если в ЦСКА меня привозит, просто паника!
- Почему?
- Правительственная машина! Никто ж не знает, кто внутри. Все кремлевские машины одинаковые. Видят только дымчатые стекла и зелененькие занавесочки. Так продлилось четыре года.
- Ревниво народ относился?
- Не столько ревность, сколько зависть! Я с Голиковым уезжала на охоту каждую пятницу. То в Завидово, то в знаменитое охотхозяйство по Горьковской дороге. Туда еще зять Брежнева, Чурбанов, любил ездить. Это был год 80-й.
- Вы тоже охотились?
- Ну да! В Завидово сидели на вышке как в скворечнике. Ждали кабанчиков. Пол устлан пенопластом - чтоб никаких звуков не было. А маленького Мишу я с собой брала. Однажды выходит олень, просто сказочный! Будто из сказки, рога прекраснейшие…
- Неужели убили?
- Начальник хозяйства, генерал Василий Иванович - ближайший приятель Голикова. Нам показывает: “Тихо. Всем молчать”. А Мишка понял, что вот сейчас этого оленя будут убивать. Как закричит: “Я не дам!”
- Вот это молодец.
- А Виктор Андреевич так к нему относился - любую приходить исполнял. Здесь тоже: “Ребенок прав!”
- Генерал расстроился?
- Осерчал, все охал. Но перед Виктором Андреевичем совсем уж озлобиться не мог. Нам потом объяснил - за этим оленем они бог весть сколько гонялись и поймать не могли. Такие рога тянут на 10 тысяч долларов. А если сам их где-то сбросит - уже не то…
На следующий день едем обратно на уазике - этот же олень переходит дорогу! Генерал к Мишке моему поворачивается: “Так, теперь уже молчи. Все!” А Мишка снова окно открыл и закричал. Опять олень убежал.
- Дарил вам что-то?
- Квартиру.
- Квартиру?!
- Дочке на Таганке. Однушку.
- Для него это было несложно?
- Да вот как-то смогли они с Гришиным (первым секретарем московского горкома. - Прим. “СЭ”) это сделать. Я не рассчитывала и не просила. Понимала, что невозможно. На ста метрах втроем живем, шикарный дом на Соколе! Вдруг такое случается. Дочка заканчивала институт, Голиков приехал на вручение дипломов: “У меня тоже есть подарок!” - и вручил конверт.
- Как ваш роман с Голиковым закончился?
- Сам собой сошел на нет. Он намного старше меня. Да и женат был, когда мы встречались. Его супруга как-то мне позвонила, наговорила гадостей. Я не выдержала - пересказала все Виктору Андреевичу. Он дома поставил ультиматум: “Это сейчас моя жизнь, Лена мне необходима…” Наверное, я в самом деле вдыхала в него жизнь. Потом он заболел и раньше времени умер. Его дети мне сообщили - я ходила на похороны в ЦКБ.
ЮрийГОЛЫШАК
ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ - ЧИТАЙТЕ НА WWW.SPORT-EXPRESS.RU