Газета Спорт-Экспресс № 228 (6292) от 10 октября 2013 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 4

ХРОНИКА

СВОЯ КОЛОНКА

ГОГОЛЬ ЯМАЙСКИЙ

Сергей БУТОВ

На днях я "прикончил" новую автобиографию Усэйна Болта со скромным названием "Быстрее молнии".

Брался за нее с некоторой опаской, вспоминая предыдущее сочинение этого богом поцелованного бегуна - "9,58". Название ему, к слову, придумывалось в буквальном смысле на бегу, так как летописание появилось на прилавках немедленно после чемпионата мира 2009 года в Берлине, где 9,58 на стометровке Болт как раз и показал.

Та книга оставила странное ощущение. Представьте, что встретились за чашкой кофе с интересным человеком, а тот вместо рассказа о себе начинает сыпать вам за воротник шаблонные фразы из Википедии.

Автобиографии спортсменов уровня Болта за редчайшим исключением не пишутся самими спортсменами. За них это делают ghost writers - специально приглашенные журналисты или писатели. Но в любом случае такая книга - это танго, которое танцуют вдвоем. Поэтому даже если Болту тогда порекомендовали скучного репортера, итоговый текст он все равно визировал.

Что думал он о том своем сочинении, в котором был скрытен, как девушка в переходном возрасте, тщательно перечисляя нам результаты своих забегов?

На контрасте с "9,58" "Быстрее молнии", написанная ярким, живым, человеческим языком, смотрится глотком свежего воздуха. И Болт тут, можете поверить на слово, настоящий.

Да, здесь он трудный (в смысле зафиксированной врачами гиперактивности) ребенок из очень скромной сельской семьи. У него есть брат и сестра, но у всех троих разные матери, зато один отец. И это стандартная ситуация на Ямайке.

Он, наконец, предстает в своем истинном образе страшно талантливого раздолбая с колоссальным даром, который до поры до времени не ценит, так как первые успехи в спринте даются ему легко и непринужденно. Попав в 14-летнем возрасте в Европу, он узнает, что на свете существует газированная минеральная вода, и от ее вкуса приходит в ужас. Он впервые показывает "Молнию" трибунам в 2002-м, когда становится в Кингстоне чемпионом мира среди юниоров, - тот самый жест, который позже станет его визитной карточкой. Подростком он пробует марихуану и играет ночи напролет в Mortal Combat.

Он окончательно понимает, что не все рады его появлению во взрослом спорте, когда в Загребе Джастин Гэтлин демонстративно плюет на его дорожку. Он даже не догадывается о том, кто такой Карл Льюис, который раскритиковал Ямайку за недостаточные антидопинговые усилия, а, загуглив имя 9-кратного олимпийского чемпиона, злится еще сильнее.

Откровенность, с которой Болт рассказывает свою историю, местами шокирует.

Он попадает в апреле 2009-го в жуткую аварию недалеко от Кингстона, паникует, вынося с переднего сиденья свою попутчицу в бессознательном состоянии и будучи в полной уверенности, что он только что убил человека. Он босиком идет с ней на руках через поле, режет ступни в кровь колючками, отчего в больнице оперируют его, а не почти невредимую попутчицу. Очнувшись, он несколько часов напряженно ждет, пока отступит наркоз в нижней части тела, и паникует снова, не в состоянии почувствовать свое мужское достоинство, которое, как утверждает автор, стало крайне востребованной частью его тела после ошеломляющего успеха на Олимпиаде в Пекине, когда Болта узнала в лицо вся Ямайка.

Он баловень судьбы, и весь мир лежит у его реактивных ног, но мало кто знает и понимает, что стоит за ошеломляющими результатами. Он чувствует постоянное головокружение от нагрузок при подготовке к лондонским Играм, порой прямо во время тренировок уходит с дорожки и засовывает два пальца в глотку. Он рычит, когда молочная кислота сжигает его мышцы изнутри, и требует от своего физиотерапевта, чтобы тот остановил эту адскую боль.

Выступая под нагрузкой, он проигрывает обе коронные дистанции на отборочном чемпионате Ямайки и приходит в бешенство, когда победитель, его спарринг-партнер Йохан Блэйк, показывает трибунам "жест Аршавина". Весь мир считает их, Болта и Блэйка, друзьями не разлей вода, а тренер обоих Глен Миллз обзывает Усэйна "дилетантом". На олимпийской 200-метровке Болт последние 30 метров думает не о мировом рекорде, который так близок, а о том, как бы отомстить Блэйку, и не находит ничего лучше, чем самому приложить палец к губам.

На крайне скудном фоне мемуаров отечественных спортсменов, значительная часть которых к тому же, увы, напоминает бесконечно скучный пресс-релиз, Болт читается, как Гоголь.

Очень жаль, что первая его книга так и не была переведена в России.

Очень жаль, что вторую почти наверняка ждет участь первой.