Ирина Вятчанина: "Своего "кладбища" у меня нет"

Ирина Вятчанина стала в этом сезоне триумфатором: на чемпионате мира по водным видам спорта в Риме ее ученица Юлия Ефимова завоевала для России первое золото в женском плавании за 18 лет, установив при этом мировой рекорд. Еще один рекорд на прошлой неделе установил в ходе Кубка мира сын Ирины - многократный чемпион Европы и дважды бронзовый призер Олимпийских игр Аркадий Вятчанин.

Когда в недавнем разговоре я назвала Вятчанину очень красивой женщиной, умеющей блистательно выполнять очень мужскую работу, она вдруг смутилась: такие слова, мол, определенную ответственность накладывают. Я же ничуть не лукавила: за каждым великим достижением тренера-мужчины стоит, как правило, надежный домашний тыл и безоговорочная поддержка близких. В то время как путь к успеху женщины вымощен зачастую ее собственными слезами, нервами и бесчисленным числом личных жертв. Просто об этом обычно не рассказывают.

 ДОЧЬ ССЫЛЬНОГО

- Ирина, вам приходилось сталкиваться в своей профессии с проявлениями мужского шовинизма?

- Всю жизнь. Начиная со своей собственной семьи, где мне постоянно говорилось, что женщина не должна быть сильной. Должна быть слабой, мягкой. Но как только я начинала играть по этим правилам, сразу сталкивалась с тем, что в глазах мужа, а через него - и в глазах окружающих - становлюсь безвольной, бестолковой куклой. Что касается работы, вы же и сами помните, наверное, какими ироничными комментариями со стороны мужчин сопровождалось мое появление в сборной с Анатолием Поляковым.

- Толя был вашим первым спортсменом?

- До него у меня были и другие интересные ребята, включая мою старшую дочь Аллу. Но их я так и не сумела довести до высокого уровня - ушла в декрет рожать Аркадия, передав всех учеников в чужие руки. Хотя та же Алла в восьмилетнем возрасте уже плавала по второму взрослому разряду. Когда снова вышла на работу, пришлось делать новый набор и начинать с нуля. В этом наборе оказался и Поляков. Когда у нас с ним появились первые серьезные результаты, начались постоянные обсуждения и советы: достаточно ли спортсмен талантлив, правильно ли, что выполняет такие сумасшедшие объемы нагрузок... Дело в том, что Толик не относился к тому типу спортсменов, про которых можно было сказать "прирожденный пловец". Поэтому, чтобы показывать результат, ему нужно было очень много плавать. Гораздо больше и интенсивнее, чем кому другому.

- До какого возраста плавали вы сами?

- Недолго. До конца школы. Толком ничего не наплавала, хотя если сейчас оценить те мои способности глазами тренера, они потенциально были достаточно велики, несмотря на то что плавать я начала поздно - в 11 лет. До этого занималась балетом, спортивной гимнастикой, и так получилось, что родители по совету врачей отправили меня из Воркуты к родственникам в Алма-Ату - поправить здоровье. Мой родной дядька занимал в те годы высокий пост в спорткомитете, он и отвел меня на плавание.

- Выросли вы в Воркуте?

- Да. И родилась тоже там. В свое время мой отец - немец по национальности - был сослан в Воркуту на поселение. Так что я - дочь ссыльного. У меня даже справка есть, что я реабилитирована в своих правах.

В Алма-Ате я провела год, а когда собралась домой, тренер не хотел меня отпускать. Он действительно много со мной занимался. Возможно, чувствовал талант, а может быть, его привлекало то, что я была очень обязательной и работоспособной. И очень физически сильной при довольно хрупком телосложении. Плюс гибкость и координация, развитые балетом и гимнастикой. Так что тренера можно было понять. Он даже удочерить меня вызывался, лишь бы не уезжала.

- А в Воркуте тренеров такого уровня не было?

- Дело не в этом. Просто в 17 лет, когда в плавании только начинают серьезно работать, я уехала учиться в Киров, вышла замуж, родила ребенка. В Воркуте ведь нет высших учебных заведений кроме Горного института. Поэтому многие талантливые спортсмены уезжают из города сразу после школы.

- Получается, расставание с плаванием прошло безболезненно?

- Не сказала бы. Даже когда родилась Алла, я не могла смотреть телевизор, если транслировали соревнования. У меня начинали наворачиваться слезы, подступал ком к горлу. Собственно, по этой своей реакции я и понимала, насколько сильно "недоплавала". А вернуться в спорт, имея ребенка на руках, по тем временам казалось чем-то совсем уж фантастическим.

- Почему, кстати, вы выбрали Киров?

- Муж был родом оттуда. Вообще я мечтала учиться в Санкт-Петербурге. Именно там. Даже про Москву ничего не хотела слышать. Но когда в 16 - 17 лет первый раз влюбляешься, все планы и мечты летят к черту.

- Что-то мне не кажется, что тренерской профессии вас могли научить в Кировском педагогическом институте.

- Нет, конечно. Просто я сама, когда сдавала вступительные экзамены, прекрасно понимала, что никаким учителем физкультуры работать, конечно же, не буду. Только тренером. Естественно, понятия не имела тогда, как правильно тренировать. Да и сейчас, если честно, не уверена, что знаю это. С каждым спортсменом всегда бывает по-разному. А тогда в чем-то вспоминала свой собственный опыт, опыт тех тренеров, с которыми доводилось работать.

Для меня почему-то было самым главным, чтобы мои ученики плыли красиво.

- Ваша приверженность к самым технически сложным видам плавания - баттерфляю и брассу - идет оттуда же?

- Наверное.

  ДВОЙНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

- А была ли в мечтах какая-то идеальная модель дельфиниста, когда вы начинали тренировать Полякова?

- Мне всегда нравилось смотреть, как плавает Денис Панкратов. В нем меня восхищало все. Как он лежит на воде, как работает ногами, как тягуче, мощно и при этом очень мягко идет по дистанции. Я много с ним разговаривала, когда только попала с Толиком в сборную, и была удивлена, как много интересного Панкратов может рассказать о плавании и до какой степени он был открыт для общения. То же самое могу сказать об Александре Попове. И о его тренере Геннадии Турецком. Он блестяще умел объяснять сложные вещи очень простыми словами. Скажет вроде бы совершенно незначащую фразу, и чем больше ты размышляешь над ней, тем больше смысла открывается.

Многое я узнавала и от Виктора Авдиенко. Такие тренеры - знаковые в любом виде спорта. Мне всегда, кстати, были интересны Татьяна Тарасова и Елена Чайковская в фигурном катании, Татьяна Покровская - в синхронном плавании. Не только результатами своей работы, но и тем, как они этих результатов добиваются. Женщины в спорте - это вообще интереснейшая тема. Особенно такие женщины, которые способны собрать вокруг себя сильный коллектив, удерживать его на протяжении многих лет. На чемпионате мира в Риме я, например, обратила внимание на то, что за столом Покровской за ужином всегда собирались все тренеры и до поздней ночи что-то обсуждали. Этот факт сам по себе говорит о многом.

- Среди медиков бытует жестокое высказывание, что у каждого хирурга есть свое маленькое кладбище. Но ведь и тренерская работа предполагает, что пока человек идет к вершине, он оставляет после себя множество нереализованных, а то и просто загубленных талантов. Которые тренер не сумел раскрыть из-за недостатка опыта хотя бы.

- Мне повезло: такого "кладбища" у меня нет. Хотя я долгое время не понимала, как "оторвать" от себя ученика, достигшего определенного уровня, но не имеющего высоких перспектив. Или таких, кто способен идти дальше и учиться тому, чему, возможно, кто-то другой может научить его лучше. Именно так было с Поляковым. Наверное, мне следует благодарить судьбу за то, что в 2003-м его забрали у меня насильственно. Момент был страшно болезненным, потому что все очень жестко и цинично было сделано за моей спиной. Вот я и расценила его как двойное предательство: со стороны спортсмена, которого я вырастила с детства, и со стороны своего мужа, к которому от меня ушел Анатолий. А чуть позже я куда-то ехала в поезде и разговорилась с попутчицей - молодой девушкой. Разговор получился очень откровенным, как нередко случается между случайными людьми, которые знают, что не встретятся больше никогда в жизни. Эта девушка мне и сказала: мол, раз судьба распорядилась таким образом, значит, именно так было нужно для меня - чтобы понять какие-то вещи, о которых я иначе никогда в жизни не задумалась бы.

Тот разговор перевернул все мое сознание и сыграл колоссальную роль в моем последующем тренерском росте. Начинать-то пришлось с нуля. И с нуля доказывать, что я на что-то способна. А вот когда я прошла этот путь по второму разу, то уже сама понимала, что выросла в достойного тренера.

- Как получилось, что ваш сын Аркадий-младший начинал плавать у вас, а потом тоже оказался в группе мужа?

- Я сама его отдала. Когда мы с Поляковым готовились к Олимпийским играм в Сиднее, брать сына на сборы стало невозможно. Тем более что пловцы в основном готовились за границей. Вот мы дома и решили, что тренироваться у отца для Аркадия будет лучше.

- В какой момент своей карьеры вы почувствовали, что ваши успехи начинают раздражать супруга?

- Это прослеживалось с самого начала нашей совместной жизни. Сначала я полностью прислушивалась к тому, что говорит Аркадий. Не воспользоваться опытом девятикратного чемпиона России и рекордсмена СССР было бы глупо. Мужу очень нравилась моя зависимость от него. Но потом я стала понимать, что методика, по которой тренировался он сам, не настолько хороша, чтобы слепо ее копировать. Вот тут и начались разногласия. Вплоть до того, что муж постоянно давал мне понять, что все результаты Полякова - его заслуга. А я - лишь секундометрист на бортике. Хотя в 2003-м, через полгода после того как Анатолий стал тренироваться у Аркадия, он не сумел попасть на чемпионате мира в финал, и на этом его спортивная карьера по большому счету закатилась. Было обидно. Очень.

 ФУРОР ЕФИМОВОЙ

- Несколько лет спустя ведь состоялся и обратный переход. Я имею в виду Аркадия-младшего.

- К этому шло долго. Сын очень много работал на тренировках. Постоянно перерабатывал, а результата не было. Он жутко переживал, пытался понять, что именно делает не так. Ведь действительно работал как проклятый, даже с девушками не встречался. Только бассейн - дом - еда - кровать. Я пыталась разговаривать на эту тему с мужем, но он ничего не хотел слушать. Мол, методика тренировок расписана для сына на год вперед и ничего менять в ней он не собирается. Я интуитивно понимала, что Аркадий не прав, но переубедить не могла.

А совсем недавно мне в руки случайно попала книжка вашего отца, в которой я обнаружила фразу: "Самый страшный тренер - тот, кто заблаговременно составил все планы и слепо им следует".

Сейчас я понимаю, что это действительно так. Тренер должен уметь постоянно корректировать нагрузки в зависимости от состояния спортсмена. После того, как сын с треском провалился на чемпионате мира-2005 в Монреале, мне стали со всех сторон говорить, что нужно срочно что-то менять в его подготовке. Но перешел ко мне Аркадий только в начале 2008-го.

Меня тогда, если честно, поразило отношение к этому переходу других тренеров сборной. Прежде всего - мужчин. На первом же нашем совместном сборе ко мне подошли сразу несколько человек и сказали, что я все сделала правильно, забрав сына под свое крыло. И что если вдруг мне понадобится помощь или совет, я всегда могу на них рассчитывать.

- В какой момент в вашей группе появилась Ефимова?

- После того, как ушел Поляков. На тот момент у меня вообще не было девочек. С одной стороны, мне было интересно взяться за эту работу: я сама плавала брассом, очень люблю этот стиль, но с другой - 12-летняя Юлька совершенно не вписывалась в группу. Я боялась, что ребенок просто не выживет среди более старших. Решила взять Ефимову с трехмесячным испытательным сроком. Как, собственно, брала и всех остальных.

- А смысл?

- Прежде чем начинать серьезную работу, я всегда стараюсь убедиться в том, что наши со спортсменом взгляды на спорт и на тренировки совпадают. Я не беру к себе тех, кого нужно уговаривать работать. Они должны четко понимать, ради чего тренируются. Именно таким был Поляков. Такая же - Юлька. С самого начала было понятно, что у нее есть спортивная "жилка" - неудержимое желание выразить себя через спорт. В этом мы с ней похожи. Ведь по большому счету спорт - это все, что есть у меня в жизни.

Сначала Ефимову привозили ко мне на сборы из Волгодонска - чтобы она постепенно привыкала к уровню нагрузок. Потом эти тренировки стали непрерывными, и должна сказать, что в том, что не касалось техники плавания, я уделяла тогда Юльке не так много внимания. Она просто тянулась за теми, кто старше, пыталась выполнять все, что делают другие.

Ей было безумно тяжело. Уже потом я узнала от Юлькиного отца - он сам тренер по плаванию, - что несколько раз Ефимова собирала по вечерам чемодан, чтобы утром уехать домой. Но оставалась. И совершенно ничем не проявляла своих внутренних переживаний на тренировках.

- Она очень красивая девочка. Это не мешает?

- Я боялась, что могут начаться проблемы, скажу честно. Был период, когда Юлька стала сильно и ярко красить глаза, ногти. Я ничего не запрещала. Просто старалась объяснить, почему, с моей точки зрения, это не нужно. И как-то незаметно исчезли яркие ногти, голые пупки, кричащие кофточки... Сейчас мне очень нравится, как Юля одевается. У нее прекрасный вкус, прекрасное чувство цвета. А главное - хорошая голова на плечах.

- Победа Ефимовой на чемпионате мира в Риме хоть в какой-то степени стала для вас неожиданной?

- Нет.

- Но вы ведь наверняка ехали туда не за тем, чтобы выигрывать 50 метров?

- Мы вообще не готовили эту дистанцию. Относились к ней как к промежуточной. Подготовительной для более важных стартов. По своему складу Ефимова - спринтер от рождения. Очень взрывная, скоростная. Поэтому основной упор мы с самого начала делали на выносливость, на отработку мощного, длинного гребка. На юношеском первенстве Европы-2007 Юлька выиграла 50 и 200 метров брассом, побила взрослые рекорды России, выполнила олимпийский норматив и произвела настоящий фурор своим умением идти по длинной дистанции мощно и размеренно, но при этом по-спринтерски финишировать.

А вот в Риме у нас не получилось проплыть 100 и 200 метров так, как хотелось, несмотря на то что на "сотне" Юлька установила рекорд Европы. Помешала травма ноги. Врачи пробовали хотя бы ее обезболить, но тщетно.

 СЛЕЗЫ В ПЕКИНЕ

- Прямо рок какой-то…

- Мы очень много тренируемся дома, в Таганроге, а там, к сожалению, больше всего не хватает хорошего спортивного врача. Когда Ефимова возвращалась домой из Рима, то где-то по дороге "дернула" спину, пока таскала тяжелую сумку. Юльку даже в клинику в Москве клали на две недели, но полностью избавиться от боли так и не удалось. Сейчас я отправила ее долечиваться в Сочи - мы нашли там врачей, которые учились в Китае и хорошо владеют методами иглоукалывания и мануальной терапии.

- Зимний сезон, получается, пошел насмарку?

- Увы. Подготовиться к чемпионату Европы в "короткой" воде мы просто не успеваем. Хотя рассчитывали на то, чтобы хорошо выступить. В прошлом году Ефимова была вынуждена пропустить первую половину сезона из-за операции, а пропускать "короткую" воду жалко: потому что это - разгон, новые скорости, ориентиры для результатов в 50-метровом бассейне. Да и основные соперницы хорошо выступают. Как на это спокойно смотреть?

- Год назад, когда в российской сборной сменился главный тренер, то больше всего трений, насколько мне известно, у него было с вами. Почему?

- Андрея Воронцова я знаю с тех пор, когда у меня плавал Поляков, а сам Андрей работал в Англии. Мы встречались на соревнованиях, много разговаривали о плавании, о методиках. Более того, я использовала в своей работе очень многое из того, о чем он говорил. А вот когда Воронцов стал главным тренером, у нас действительно начались споры. Мне пришлось отстаивать право на собственные взгляды. Но это - нормальный рабочий момент, как мне кажется.

Воронцову я тогда сказала, что в моей тренерской карьере пока еще не случалось серьезных проколов. И услышала: "А Поляков?"

Выяснилось, что Андрей вообще был не в курсе, что "ногами вперед", как мы говорим, Поляков стал плыть начиная с 2003-го, вовсе не из-за моих тренерских ошибок.

- Признайтесь честно, сейчас вы чувствуете себя выдающимся тренером?

- Вот когда оба моих спортсмена - и Аркадий, и Юлька - будут стоять на верхней ступени олимпийского пьедестала или хотя бы проплывут так, что не нужно будет за одного радоваться, а по поводу второго рыдать, я, может быть, отвечу на этот вопрос утвердительно.

- А что, рыдать приходилось часто?

- На Играх в Пекине, например. Аркадий проявил там настоящий героизм: дважды стал третьим, выступая с высоченной температурой. Причем на 200 метров начинал дистанцию быстрее графика мирового рекорда. А вот Ефимова за месяц до тех Игр заболела жесточайшей фолликулярной ангиной с температурой 40, а потом получила еще и осложнение на почки. Я тогда даже подумала, что меня какой-то рок преследует: перед Играми в Сиднее точно так же - за две недели до старта - у меня заболел Поляков. У него обнаружили инфекционный гайморит и начали неправильно лечить, не сделав предварительную пробу на восприимчивость к антибиотикам. В результате лечение не дало нужного эффекта и сильно притупило у Анатолия чувство воды. А в итоге не позволило ему реализовать то, на что он был способен.

В случае с Ефимовой все осложнялось тем, что почечные заболевания быстро лечатся только теми препаратами, которые категорически запрещены в спорте. Пришлось прибегать к народным средствам, компрессам, но толку было немного. В предварительном заплыве на стометровке Юлька проплыла блестяще, показала второй результат сезона в мире, а вот на финал ей просто не хватило опыта и сил. К тому же сразу после старта слетели очки.

- Вы сказали в общем-то страшную для женщины фразу о том, что кроме спорта в вашей жизни больше ничего нет. Получается, что тренерская работа вообще несовместима с нормальной личной жизнью?

- Я очень часто задаю себе этот вопрос. Пытаюсь понять, почему это не совместилось у меня, хотя я очень старалась. Очень завидую тренерам-женщинам, у которых получилось. Дело, наверное, не в спорте. У талантливых женщин, какой бы профессией они ни занимались, жизненные ситуации часто бывают схожими. Несколько лет назад был юбилей известной актрисы Веры Васильевой, и я с удивлением узнала из телевизионной передачи, что ее муж - тоже актер, с которым они снимались в фильме "Сказание о земле Сибирской", и что их браку более пятидесяти лет.

Я тогда еще подумала: насколько сильным должен быть мужчина, чтобы столько лет оставаться рядом с такой женщиной. Это невероятное счастье - встретить такого человека.

Что касается спорта, я вижу только один вариант благополучных тренерских семей: когда более сильный тренер - мужчина. Но мне часто кажется, что женщина в таких семьях имеет очень немного шансов себя реализовать.

- О чем-нибудь в своей жизни вы жалеете?

- Нет, пожалуй. Вот только женского счастья бы побольше…