В СПОРТЕ:
ИСТОРИЯ
ГЛАЗАМИ
«СЭ»
выпуски
СНЕЖНЫЕ КОРОЛИ
О временах, когда наши спортсмены выигрывали Олимпиады на поле главных конкурентов без помощи русифицированных иностранных звезд и не попадались на допинге. На повестке дня - Лиллехаммер-94.
Брякни кто тогда, зимой 1994-го, что это последние для нас победоносные Олимпийские игры, а впереди десятилетия тщетных ожиданий и надежд – не только не поверили бы, но могли и на смех поднять, и даже побить. Настолько привыкла страна к спортивным победам, настолько могучим казался наш спорт, даже распроданный и разбежавшийся по заграницам в начале девяностых, что даже адская, нечеловеческая повседневная жизнь не могла истребить веру в то, что на стадионах – и неважно, что только лишь на стадионах – мы по-прежнему короли. Олимпиада в Лиллехаммере укрепила ее еще больше: вместо с тревогой ожидаемых проблем и неудач на сборную России с первого же дня посыпался золотой дождь. Причем не только в «козырных» видах программы – лыжах и фигурном катании, но и на конькобежной дорожке, где наши спортсмены давным-давно уже не были заправилами. И достаточно скоро выяснилось, что единственный конкурент россиян за первенство в медальном зачете – хозяйка Игр Норвегия. По итогам первой недели соревнований мы делили с ней первое место по золоту – по 5, опережая при этом по сбору серебра и бронзы.
ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ – РАСЧЕТ ОКОНЧЕН!
На ледовом овале Хамара определился первый олимпийский чемпион в истории современной России. 21-летний Александр Голубев из Костромы сенсационно опередил всех признанных асов конькобежного спринта.
Десять лет не было у нас олимпийских чемпионов в спринте. Десять лет мы только ностальгически вздыхали, вспоминая бег Сергея Фокичева в Сараеве. Десять лет болезненно сжималось сердце, когда проигрывал Игры за Играми бесподобный Игорь Железовский, тогда – наш, СССР-овский флагман, а ныне – белорус (но не ставший от этого менее родным). И вот – свершилось!
…Нет, этот судья на старте точно с гестапо сотрудничал, не иначе – как долго держит он горячих парней-спринтеров на линии! Они и без его участия «плывут» – нервы-то не из легированной стали, а ведь с легкой руки рекордсмена мира Дэна Дженсена от них тут ждут просто чудес каких-то. Фальстарт следует за фальстартом чуть не с первой же пары. А во второй под дулом судьи-садиста встал сам Дженсен, лидер Кубка мира, великий спринтер, первый в истории человечества конькобежец, пробежавший пятьсот метров быстрее 36 секунд. Всего на миллиметр, совсем чуть-чуть сорвался его конек со стартовой черты – судья вернул его и его напарника, канадца Сина Аэрленда в первую позиции. Побежали. 9,82 – совсем неплохой разгон у Дэна. Но – что это?! Второй, последний перед финишной прямой поворот – и правый конек Дэна падает на лед плашмя. Американец едва удерживает равновесие, но драгоценные – на вес золота! – мгновения уже упущены…
Четвертая Олимпиада поворачивается к 29-летнему американцу спиной. Четвертая – и последняя… Жена Дэна, Робин, сидевшая на трибуне, в эту секунду закрыла глаза. И прошептала: «Почему, Господи? Почему опять?!»
А через две пары после Робин Дженсен уже я закрыла глаза и прошептала: «Почему, Господи? Почему опять?!»
Это вместе с японцем Юничи Иное на лед вышел Игорь Железовский. Признаюсь, изо всех сил желала, чтобы Олимпиада – существо в высшей степени коварное, как все, что относится к женскому роду, – отдала долги. Чтобы Игорь – великий спринтер и великий олимпийский неудачник (наравне с Дженсеном) – получил-таки единственное, недостающее в его коллекции золото. Увы… Игорь бежал так, словно к ногам были привязаны тяжеленные вериги. Только десятый…
И мне, и Валерию Муратову, нашему спринтерскому тренеру-кудеснику, все также работающему и с Железовским, мгновенно исправили настроение Сергей Клевченя, стартовавший в шестой паре, и Александр Голубев, бежавший в девятой. 36,39 и 36,33 – два результата, превышающих прежний олимпийский рекорд, два результата, принесших России серебро и золото, последовали друг за другом в течение от силы пяти минут…
№26 (690) от
ЗОЛОТОЙ НАЖДАК
От ожидания можно было сойти с ума. Но только после того, как сначала Клевченя, а затем, через два забега – Голубев установили рекорды Игр, стало ясно, что по-настоящему ожидание начинается только сейчас, когда соревнования едва перевалили за свой экватор. Не спасала и мысль, что даже теоретически никто из оставшихся спортсменов уже не способен пробежать быстрее россиян. По просьбе комментатора РТВ Сергея Ческидова привели в кабину, не дожидаясь окончания забегов, наших ребят, а заодно и старшего тренера спринтеров, чемпиона мира и бронзового призера Игр-72 в Саппоро Валерия Муратова, главный тренер конькобежной сборной Борис Васильковский с ужасом сказал:
- А вдруг сглажу? Муратов же убьет!
Муратов, действительно, увидев Васильковского, замахал руками: мол, уйди, не говори ничего.
А потом вдруг куда-то пропали все слова. И все телекамеры одновременно повернулись и замерли на черном кубическом табло, где плавились электрические буквы: Александр Голубев, Россия.
- Я не видел, как бежал Дженсен, – рассказывал Саша. – Но когда узнал его время, то вдруг почувствовал, что у меня затряслись ноги. Единственная мысль, которая мелькнула на старте, что в любом случае медаль Сергея у нас уже есть. А значит, и мне терять нечего.
- Неужели все тридцать шесть секунд так ни о чем и не думали?
- Разве что подсознательно. Ход поймал сразу. Да и техника у меня как раз для такого льда.
- То есть?
- Ноги у меня сильные, особенно голеностопы. Чем жестче лед, тем эффектнее отталкивание. Не зря на сборах из-под штанги не вылезал – силу качал.
Клевченя удивленно взглянул на Голубева:
- Лед-то мягкий был.
Тот не стал спорить:
- Если честно, то я плохо помню, какой. Помню только, что помчался со старта сломя голову.
Понимая, что добиться вразумительных ответов от ребят, медали которых, несмотря на различное достоинство, можно было смело считать самыми драгоценными (они и прижимали их к себе, бессознательно круша металлическими круглыми ребрами хрупкие головки подаренных на пьедестале тюльпанов), я подсела к Муратову.
- Что, если не секрет, вы сказали Голубеву и Клевчене перед стартом?
- Что волноваться им совершенно не стоит. В конце концов Сергею только 23, Саше и того меньше. А для Дженсена нынешние Игры – последние. И что свое они в коньках еще успеют взять.
- И насколько же процентов вы в тот момент так думали?
- Когда я понял, о чем я на самом деле думаю, то сам испугался раньше времени удачу спугнуть. Лед-то и в самом деле коварный был. Дело, видимо, в том, что за несколько дней до начала соревнований каток разморозили, как следует пропылесосили и залили снова. И лед получился несколько перемороженным, жестким.
Муратов провел ладонью по перилам трибуны, словно наждаком. И моментально напомнил мне разговор на эту тему с шестикратной олимпийской чемпионкой Лидией Скобликовой.
- Сейчас почти везде традиционно используется дистиллированная вода. Однако, особенно в скандинавских странах, любят экспериментировать: берут воду из родников, используют талый снег, различные температуры замораживания. Хуже нет, когда лет переморожен. Такой конькобежцы называют наждаком. И пахать на нем надо от самого старта до финиша. Самое же удовольствие бежать, когда поверхность катка слегка подтаивает. Конек сам идет. Кстати, даже у нас раньше, когда катки в основном были открытыми, основные забеги проводились, как правило, вечером, когда начинало садиться солнце и подтаявшая пленочка на льду была предельно остывшей, но еще не замерзла.
…Впрочем, что бы там ни говорили специалисты, лед Хамара оказался для нас счастливым вдвойне, как бы ни сложились состязания конькобежцев дальше. Кстати, услышав краем уха от наших тренеров, что 1000, а вовсе не 500 – дистанция, где Голубев имеет наилучшие шансы, я решила уточнить информацию у свежеиспеченного олимпийского чемпиона. Он искренне удивился.
- У меня? Вы что-то напутали. Это Сергей на километре король.
Клевченя невозмутимо подтвердил.
- Абсолютно точно.
И тут же, улыбнувшись, добавил:
- Правда, я сам только что об этом узнал. От Голубева.
№27 (691) от
ПЕЧАТАЮЩАЯ МАШИНКА
Подлинным героем тех Игр стал великий норвежец Юхан-Улаф Косс. 3-кратный абсолютный чемпион мира, мировой рекордсмен на длинных дистанциях, в Альбервилле-92 он взял золото на 1500 м, а на родном льду – сразу три, причем все – с новыми рекордами планеты! Последним аккордом блистательного Косса стала победа в 10-километровом забеге.
На чемпионате Европы в Хамаре победу предрекали хозяину, но Косс неожиданно уступил Рийтсме, который установил два мировых рекорда. Что, Косс потерял форму или решил уйти в тень перед Олимпиадой? Теперь ответ получен: битва Косс – Голландия закончилась со счетом 3:0!
…И вот – пятый центральный забег. Стартует Косс. Норвежец, похоже, сразу же решил убить конкурентов. Уже на старте (400 м – 35,12) он опережает график своего мирового рекорда (13.43,54). Дальше преимущество над рекордом растет, с каждым промежуточным финишем Косс, как машина, печатает круги по 32 сек. с хвостиком. Ни разу, ни на одном круге его скорость не упала ниже 32,9 сек. И рождается фантастический мировой рекорд – 13.30,55! Потом на пресс-конференции Косс скажет: «Сегодня мой бег был близок к идеалу».
В день соревнований в автомобильной катастрофе погибла подруга Фалько Зандстры по клубу «Херенвен» Ренскев Веллинга. Поговаривали, что Зандстра откажется от старта. Но он в последний момент решил все же бежать. Однако его лихорадило на льду. После 2000 м стало ясно: Зандстра сегодня – не конкурент Коссу.
Последняя надежда голландцев – Ринтье Рийтсма. Начинает Рийтсма уверенно. Но затем «ломается»: теряет темп, движения перестают быть синхронными, он все больше уступает Коссу, а затем и вовсе отдает инициативу в забеге Стурелиду. Норвежец бурно финиширует и, к восторгу трибун, завоевывает серебряную медаль, окончательно добивая голландцев – 13.49,25.
№31 (696) от
ОЛИМПИАДА ОТДАЕТ ДОЛГИ
А главным неудачником мог стать американец Дэн Дженсен, который приехал в ранге фаворита уже на третью Олимпиаду, но нигде не смог стать победителем. И лишь в последний момент, в последнем забеге в своей карьере, на «тысяче» все-таки добился заветной цели.
Когда сильный, очень сильный мужчина на глазах всего мира плачет от горя, значит, нет горя чернее. Когда еще более сильный плачет от радости, значит, это самые светлые слезы на свете. Может быть, потом когда-нибудь плачущий пожалеет об этой минуте, но мы-то с вами знаем – мужчины на людях плачут не от слабости.
Увы, нет на высшей ступени подиума места для двоих, даже если эти двое – величайшие спринтеры современности. Даже если этим двоим осталась в жизни одна олимпийская гонка. Наблюдая за тем, как плакал на пьедестале олимпийский чемпион Дженсен, кто-то из моих коллег сказал:
- Все-таки это несправедливо, что выиграл один. Должны были или оба выиграть, или оба проиграть…
А я подумала – Бог с ней, высшей справедливостью. Пусть хоть один из двоих получил свой должок у Белой Олимпиады.
Увидев жеребьевку, мы обомлели – в первой же паре слепой паскудник свел вместе Сергея Клевченю, главную золотую надежду России, и Железовского. Разбег Клевчени был фантастически хорош – быстрее него стартовые двести метров не бегал в истории коньков никто. И тут у Сергея произошел сбой. На том самом месте, где падали на пятисотке Дженсен и на пятерке Ниманн.
Господи, каким был финиш Железовского! Из последнего поворота он вышел еще позади Клевчени, на середине прямой его достал – и обыграл в финишном створе, даже не сбросив со спины руку.
А Дэн, великий Дэн вышел на лед в четвертой паре. Разогнался медленнее Клевчени, но быстрее Железовского – и… Тот самый проклятый поворот! Сбой – удержался. Еще сбой – и снова стоит! Сломается, как сломался Клевченя?
Нет. Нет! Нет!!! Не сломался. Выстоял. И выиграл с мировым рекордом, хотя казалось, что последние метры бежит, едва переставляя ноги.
№30 (694) от
ТОЧНО В ВОРОТА
На трассах Квитфьелля у нас не было шансов на чемпионство, но серебряная медаль Светланы Гладышевой в супергиганте была подороже иного, как говорят чиновники, «считанного» золота.
Когда-то это должно было произойти! А иначе – зачем возвращался Леонид Тягачев?
Года два назад я разговаривал с ним, тогда уже президентом Федерации горнолыжного спорта России, и поинтересовался, почему он после продолжительной отлучки от лыж решил сделать основную ставку на девушек и ограничиться жесткой специализацией именно в скоростном спуске? Вопрос был естественным – ведь в начале 80-х годов блистала мужская сборная СССР под руководством Тягачева. Ответ тогда поразил меня своей простотой с налетом некоего цинизма. «Все очень просто, – сказал Тягачев, – у женщин сейчас вообще конкуренция меньше, а в спуске и подавно. Так что пробиться будет легче».
Расчет оказался очень точным. Хотя, конечно, насчет конкуренции у женщин – Тягачев чуть лукавил. Какая разница – получить медаль в спуске, супергиганте или слаломе. У мужчин или женщин. Медали-то все одинаковые. А готовить команду во всех дисциплинах – сил явно не хватит, прежде всего материальных.
Трассу норвежцы, надо сказать, соорудили жестокую. Один супервираж в конце первой минуты спуска чего стоит! Его вполне можно назвать «словенским». Ведь именно здесь потеряли все, что возможно, девушки из Словении – главная сенсация этого сезона. Аленка Дожван не вписалась в поворот и проскочила ворота. А вскоре пришел черед испытать коварство виража и Спее Претнар. Не повезло и прошлогодней чемпионке мира немке Кате Зайцингер: она едва добралась до начала сверхсложного участка и тоже – мимо ворот.
Еще немного о трассе (перепад высот 527 м, число ворот – 33). По сути, супергигант – это нечто среднее между скоростным спуском и гигантским слаломом. И предполагается, что примерно одинаково в нем должны выступать как специалисты в спуске, так и в гиганте. В этом смысле трасса в Квитфьелле, похоже, близка к идеальной. Судите сами: чемпионкой стала американка Дайанн Рофф, серебряный призер Альбервилля-92 в гигантском слаломе, а второй – Гладышева, для которой родной вид – спуск. К тому же трассу оказалось не так-то легко разбить: доказательство тому – то же серебро Гладышевой, которая стартовала 35-й. Обычно к этим номерам от трассы остаются одни ошметки.
Был ли у Гладышевой шанс выиграть? Вряд ли. Слишком уж «слаломной» была для нее средняя часть дистанции. И, естественно, здесь не обошлось без ошибок.
- Сейчас я не могу сказать, где именно ошиблась, – сказала Света после окончания соревнований. – Я просто чувствовала, что сделала несколько ошибок на трассе. Хотя Тягачев делал все, чтобы перед стартом я расслабилась, но все же до конца мне этого сделать не удалось.
Своим результатом 22-летняя Гладышева была очень довольна. Достаточно вспомнить реакцию Светланы, когда она после финиша увидела свои секунды на табло.
- Я не могу поверить в это! – призналась она. – Эх, вернусь домой – закачу такую вечеринку!
№27 (691) от
РУССКИЙ БАЛ
В Олимпийском амфитеатре день за днем давали представления фигуристы. И всякий раз этот концерт становился бенефисом российских спортсменов. Первыми сорвали долгие, продолжительные аплодисменты, переходящие в овации, знаменитые Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, вернувшиеся в любительский спорт из профессионального благодаря тому, что накануне Игр ИСУ разрешила такие возвращения.
Меньше всего я ожидала увидеть во дворце, где во вторник вечером должны были определиться первые чемпионы Игр в парном катании, Татьяну Тарасову. В начале сезона она было согласилась включиться в предолимпийскую подготовку чемпионов Калгари Екатерины Гордеевой и Сергея Гринькова, но, когда этот факт стал известен в достаточно широких кругах, вдруг исчезла, словно решив, что дополнительные хлопоты (к тому же с весьма непредсказуемым исходом) ей ни к чему. А после того как Тарасова не приехала и в Копенгаген, где Катя с Сергеем стали чемпионами Европы, я подумала: вот и закончилась эра Тарасовой на Олимпийских играх. Закончилась с последним танцем Марины Климовой и Сергея Пономаренко – чемпионов альбервилльских Игр. И вдруг – столь неожиданная встреча.
- Татьяна Анатольевна, какими судьбами?
- Не выдержала. Поняла, что если останусь дома, в Москве, то просто сойду с ума. Купила билет, прилетела только сегодня. Теперь собираюсь упасть в ноги руководителям российской команды и, если они помогут мне получить хоть какую-то аккредитацию, ей-брогу, плакать от счастья начну.
- Как же вы попали на трибуну?
- Билет купила. Впервые в жизни.
- А почему, если не секрет, вы отказались продолжать работу с Катей и Сергеем?
- Честно? Я почувствовала, что мне будет стыдно стоять за чужой работой. Я на шести Олимпиадах стояла за своей. А когда увидела, с каким самозабвением тренируются ребята, насколько они самостоятельны, сколько сил в них вложили Володя Захаров и Марина Зуева, то поняла, что им не нужна моя помощь. Да и с другой, неспортивной точки зрения, как вы думаете, кого бы вместе с Гордеевой и Гриньковым посылали на все соревнования, если бы я официально числилась консультантом?
- Скорее всего вас?
- Вот именно. А я не имею никакого права отбирать место у тренеров, которые сделали эту пару…
- Выиграет та пара, которая ни разу не ошибется, – дипломатично заметил экс-чемпион мира и выдающийся фигурист шестидесятых австриец Эммерих Данцер.
- Из скольких?
- Естественно, из двух. Ваших.
- Но ведь канадцы Изабель Брассер и Ллойд Эйслер – чемпионы мира.
- Если вы хотите поспорить со мной, я готов, но в другой раз. А если вас интересует только мое мнение, то я считаю, что в прошлом году в Праге канадцы стали чемпионами лишь потому, что все остальные катались еще хуже. Их даже сравнивать нельзя с Гордеевой – Гриньковым и Мишкутенок – Дмитриевым. Хотя должен признаться, что могу быть необъективен в оценке лидеров: я очень люблю Наташу Мишкутенок с того времени, когда она только начала выступать в юношеских соревнованиях. Но, к своему сожалению, должен признать, что выиграть Наташа с Артуром смогут только в том случае, если прыгнут выше головы, что на Олимпийских играх сделать чрезвычайно сложно.
Знал бы Данцер, сколь близко окажутся его слова к истине, а бесподобная пара Тамары Москвиной – к победе! То, что сделали Наташа и Артур, не укладывалось ни в какие рамки сознания тех, кто хотя бы раз видел их выступление до главного старта…
«Запоминается всегда самая высокая, – говорил мне уже не помню кто и не помню когда. – И после того как соперник получает 5,9, поверьте, уже не хочется выходить на лед…» По тому, как Сергей осторожно ставил конек на лед, словно пробуя его на прочность, я поняла, что нервничает он безумно. Почему-то вспомнилось, как много лет назад прозаично объяснял нам, студентам, причины соревновательных неудач профессор физиологии в институте физкультуры: «В момент ответственного старта у спортсмена происходит колоссальный выброс адреналина. И его чрезмерный уровень способен моментально нарушить тонкую координацию работы мышц. Вроде делает человек все, что делал на тренировках, а реакции организма уже не те. И начинаются ошибки».
Ошибаться Гордеевой и Гринькову нельзя было ни в коем случае. Даже единственный серьезный срыв вполне был способен привести к тому, что из лидеров олимпийские чемпионы Калгари могли бы стать только бронзовыми призерами, поскольку еще до выступления Мишкутенок и Дмитриева свой лучший вариант программы показали канадцы. Лично меня их программа разочаровала. Но судьи не могли не учитывать того, что Брассер и Эйслер не сделали ни одной помарки, а согласно прошлогодним титулам по неписанным законам фигурного катания никак не должны были оказаться вне призовой тройки.
В любой другой ситуации оценки канадцев могли быть чемпионскими. Кстати, после награждения, нервно теребя висящую на груди бронзу, они не могли скрыть раздражения по поводу возвращения на Игры наших, в недавнем прошлом профессиональных, пар, в прямом смысле испортивших их триумф. Если бы не решение ИСУ, давшее профи зеленый олимпийский свет! И сколь же многие про себя ждали от ветеранов промаха!
Если бы вместо людей за пультами были компьютеры, не исключено, итог был бы иной. Слишком равным было выступление двух первых пар. И, положа руку на сердце, чисто с технической точки зрения катание Гордеевой и Гринькова было не идеальным.
- Я был готов к тому, что мелкие помарки у ребят будут, – сказал тренер Гордеевой и Гринькова Владимир Захаров, поставивший когда-то 11-летнюю Катю и 15-летнего Сергея в пару. – Но когда Сергей ошибся во вращении, а потом – в каскаде прыжков, почувствовал, что меня прошиб пот. Единственное, в чем был уверен, что, если более серьезных ошибок не будет, судьи все равно отдадут предпочтение нашим ребятам – у них оставалось преимущество и в скорости, и в чистоте линий.
И все-таки жаль, что героем этой поистине битвы гигантов должен был стать кто-то один. Как невесело пошутила Москвина, к чему сетовать, если в фигурном катании всегда было, как в анекдоте, согласно которому кому-то нравится пастор, кому-то его жена, а кто-то предпочитает дочь. Я знаю одно: такой захватывающе прекрасной борьбы в фигурном катании не было давно. И вряд ли нечто подобное повторится в ближайшем будущем.
№28 (692) от
НА АВТОПИЛОТЕ
Все остальные соревнования фигуристов обернулись сенсациями. И первую из них преподнес 20-летний россиянин Алексей Урманов.
Самым ошарашивающим показателем объективности судейства стали оценки канадки Элизабет Кларк, поставленные Урманову. И в технике, и в артистизме она вывела российского фигуриста на первое место, хотя по всем неписаным законам должна была отдать предпочтение соотечественнику – Элвису Стойко, покидавшему лед под непрерывное скандирование трибун. Хотя в тот момент вряд ли кто мог предположить, что кто-либо сможет обойти канадца. Для того чтобы выйти на лед после соперника, оценки которого расположились в диапазоне 5,8-5,9 и кататься лучше, чем он, нужны были нервы, которых, если говорить откровенно, Урманову не хватило ни в Хельсинки, на чемпионате Европы-93, ни в том же году на чемпионате мира в Праге, ни месяц назад – в Копенгагене, где он снова был третьим.
Могу представить, как колотило в течение почти что двух суток тренера Урманова Алексея Мишина. Но именно он выбрал единственно правильное решение в самый важный момент, увидев на табло оценки сначала Стойко, а затем и француза Филиппа Канделоро (закончившего выступать со вторым результатом), и внутренне наверняка ужаснувшись, потому что в этой ситуации шансы на победу можно было бы расценить как 1 к 100. Мишин с невозмутимым видом подошел к ученику: «Все нормально. Все упали. Твое дело – спокойно кататься и ничего не придумывать».
Урманов вышел на лед, даже не подозревая о том, насколько далека была эта информация от действительности. Он не видел и наверняка не мог даже предположить, что Канделоро, блестяще исполнив свою до автоматизма накатанную программу, в доли секунды просчитает шансы и, охваченный золотой лихорадкой, ринется ва-банк – рискнет попробовать еще один – сверхплановый прыжок. Один из самых сложных – аксель в три с половиной оборота. На последней минуте проката, когда не остается ни сил, ни нервов. И действительно упадет, потеряв совершенно реальное серебро и тем более не дотянувшись до золота.
Ждать, что Алексей сможет прокататься спокойно, было так же наивно, как требовать спокойствия от канатоходца, идущего над пропастью без страховки. И когда на второй диагонали по льду он вместо коронного пыжка в четыре оборота исполнил «всего-навсего» тройной, многие ахнули: дрогнул…
- Когда вы приняли решение поменять прыжок?
- Буквально за секунду до того, как должен был оттолкнуться ото льда. Я сначала ничего не понял: чувствовал до этого момента каждое свое движение и вдруг – провал. Каким-то шестым чувством зафиксировал, что сделал не четыре, а три оборота, но как прыгал – не помню. Просто отключился. Хотя сразу после прыжка все снова встало на свои места. Но если уж совсем откровенно, заканчивал программу тоже на автопилоте…
№31 (696) от
