Газета Спорт-Экспресс № 183 (6542) от 21 августа 2014 года, интернет-версия - Полоса 5, Материал 1

ФУТБОЛ

СОГАЗ - ЧЕМПИОНАТ РОССИИ. ПРЕМЬЕР-ЛИГА

Вчера армейцы провели тренировку в Ватутинках, на которой присутствовали и корреспонденты "СЭ" .

БРАТ МУСЫ, БИБА И РЫВОК САВЕЛЬИЧА

Я-то думал, ЦСКА будет угрюм после 0:1 от "Спартака". Красно-синий плакат "Спасибо за победу" у Старокалужского шоссе будут эти прекрасные футболисты воспринимать как издевку.

Но нет - ЦСКА был весел. Даже веселее обычного. Не собираясь сосредотачиваться на уроках из поражения. И слава богу - нынешний ЦСКА силен настроением. Куражом.

Откуда-то с Десны обдавало нас всех, собравшихся у футбольного поля, горячим воздухом. Даже этот бег на солнце, казалось, ЦСКА в радость. Кто-то из Березуцких вышел в потешной белой панаме без козырька.

- Это Вася? - наугад предположил я. Издалека не разобрав изгиб носа.

- Вася, - подтвердили мне. - Специально в кепке вышел, чтоб корреспонденты узнавали.

Сам Василий, уходя час спустя с поля, лишь рассмеялся:

- Можно ж солнечный удар получить. Всю предыдущую жизнь я об этом думал, а сегодня решился и вышел в кепке. Нужен мне солнечный удар - в 32-то года?

Я тяжело вздохнул и покачал головой. 32 года - лучший возраст. В 32 я был таким же румяным, как Березуцкие.

Низко-низко, припав на одно крыло, планировал над нами самолет. Но даже ему не по силам было подарить всем нам тень.

Леонида Слуцкого не узнать - некоторая округлость в формах куда-то делась. Леонид Викторович стройнее Дзагоева.

Все эти волшебные изменения требовалось немедленно обсудить. Я собрался с духом и подошел.

- Отпуск провел в муках, - начал вкрадчиво.

Леонид Викторович покосился на меня настороженно. Ожидая продолжения.

Я подытожил:

- За месяц голодания сбросил 4 килограмма. Вы - 13! Полагаю, это подвиг.

Ей-богу, я не льстил. Слуцкий, чуть замедлив шаг, на ходу набросал рецепт, который превратит в Дзагоева и меня. Если останусь жив.

Ужинать томатным соком по рецепту Леонида Викторовича я еще готов. Но в пожелание "сто бассейнов ежедневно" мне страшно даже вдумываться.

* * *

Дорогу переходили степенно два чернокожих красавца. Один, Муса, важно протянул руку каждому корреспонденту. Влажную ладошку фотохудожника Иванова пожал с особенным значением - оценив размер объектива. Сфотографировался с каждым из поджидавших мальчишек.

На шее у второго словно орден Андрея Первозванного сверкали три золотые цепи навыпуск. Это было восхитительно. Оцепенел с бутсами в руках даже ко многому готовый Георгий Щенников.

- Это кто? - переспросил я шепотом.

Выяснилось - брат Мусы. Третий день в Москве.

* * *

За Щенникова я порадовался - человек только-только отбросил костыли. Глаза горели.

- Работать будет в общей группе? - спросил я у доктора Ярдошвили.

Доктор посмотрел на меня, словно на инвалида по уму:

- Вы что? Только пробежки на втором поле. Рано ему, вчера с костылем ходил…

Травму получил Георгий нелепейшим образом, на второй тренировке после отпуска. Футболисты такие ситуации определяют одним словом - "безобидная". Операция в Германии, пять недель восстановления прошло - еще пять предстоит.

А где-то на базе грустил надорвавший мышцу Думбья. Которому, слава богу, хоть операции не нужны. Пару матчей пропустит.

Неизвестно, когда вернется Цауня. На тренировке не было. После матча со "Спартаком" мелькнул в армейской раздевалке. Парню не везет - ломает одну и ту же косточку у стопы…

Развел руками и лучший друг Цауни Кирилл Набабкин: "Не представляю, когда вернется".

* * *

Тошич, пробегая мимо, поддел мячик, и полетел тот что есть мочи в старшего моего товарища Бориса Левина. Я уж испугался, родилась в голове печальная строка, - но рано! Левин и сгруппировался, и принял, и отпасовал. Не Лига чемпионов, понятно, но вполне себе ФНЛ.

Поразились и футболисты ЦСКА. Аплодировали на бегу.

- Я думал, он вот так сделает. - веселый Тошич, не замедляя бега, изобразил куклу на веревочках.

Все хохотнули.

- Вода! - скомандовал Слуцкий.

Тошич, добрая душа, взглянул в сторону репортеров. Не кинуть ли им бутылочку? Не все ж экзаменовать резаными передачами…

На каждой тренировке своя драма. Тысяча сюжетов. Кого-то ощутимо не хватало. Я щурился близоруко, гадая: кого?

Ну, конечно же, Овчинникова! Чепчугов пластается вдоль ленточки, выуживая удары Акинфеева. Удар у Игоря могучий, и щадить дублера сегодня на намерен. Не то настроение после "Спартака", чтоб щадить.

А Сергей Иванович теми же минутами отчитывался в комитете по этике. И все мы, конечно же, за него переживали.

* * *

- Биба! - кричал кто-то. - Отдавай, Биба!

Бибой оказался Бибрас Натхо. Вполне себе вписавшийся в состав ЦСКА уже сейчас. Хватал мяч и кидался в лихую обводку на троих. Нет, на четверых. На пятерых!

Моментами проходило - никто не собирался вырывать мяч у Бибы, разрывая гетры на лоскуты.

Из языков Натхо предпочитает иврит. Английский едва-едва. С русским тоже скверно. Но играть ему все это не мешает - как и блестящему хоккеисту Червенке. Тот, отыграв годы в России, продолжал излагать исключительно на чешском.

- Здравствуй, Папа! - услышал я рядом. Это кто же? И о ком? А это 38-летнего Рахимича откомандировали на бровку ловить офсайды.

В ЦСКА Элвер отзывается на Папу. Не худшее прозвище - в Махачкале прошлого века прозвали худющего Рахимича ван Даммом. Помнит ли?

- Я буду очень честный судья, - негромко сообщил всему прогрессивному человечеству Рахимич.

- Это надо проверить, - усомнился я. - Это вам еще ничего не предлагали.

Рахимич церемонно развел руками - так предложите же…

Но я предложил лишь тему для разговора.

- С Ранджеловичем созванивались?

- Да, - улыбнулся Рахимич. - Он уже в Краснодаре, тренирует детей. Очень доволен. Все Предрагу нравится.

Я вспомнил, как когда-то целыми вечерами размышляли лидеры "Анжи" Ранджелович и Рахимич над московскими предложениями. Под шум Каспия за окошком гостиницы "Приморская". Выбрали ЦСКА. Ранджелович, если память не изменяет, котировался чуть выше. А какие разные судьбы.

Рахимич, задумавшись, едва не проворонил офсайд - и той же секундой сосредоточился на футболе.

Вскоре сам подключился к игре. Вступал в отчаянные ретроединоборства с Виктором Савельевичем Онопко. Глаза мои расширились от ветеранской прыти, как у Набабкина перед Паршивлюком. Вот это задор, вот это сила! Бог знает когда закончивший Виктор Савельевич и сегодня украсит как футболист половину клубов премьер-лиги. Пробежал вдоль бровки - даже не вспотел.

Подхватив мяч, Савельич кинулся в прорыв. Ради одной этой картины стоило продираться сквозь столичные пробки в Ватутинки.

* * *

- Чиро, перехватывай! - кричал Слуцкий. - Где же ты, Чиро?

Я задумался. Это кто же в ЦСКА достоин сравнения с Чиро Феррарой, легендарным итальянцем? Разве что Игнашевич. Но не поздно ли - на тридцать шестом году придумывать Сергею новые прозвища?

Люди из ЦСКА со всей любезностью, заметив корреспондентскую грусть, растолковали - Феррара здесь ни при чем. Как и Игнашевич. А Чира - или Чера? - это молодой Никита Чернов. Центральный защитник.

- Очень хороший мальчик, - строго произнесли разъяснявшие. Будто я сомневался.

* * *

На трибунке кучковались прекрасные люди. Вот брат Мусы повернулся боком - позволяя рассмотреть еще и могучую серьгу. Вот гражданин в красных штанах - как Тото Кутуньо в 82-м году. А вот тренеры привели стайку детей из армейской школы. Слышу за спиной наказы:

- Смотрите на скорость передач. Смотрите, как люди открываются.

Посмотрел и я. В этот момент Понтус Вернблум с метра запустил мяч выше ворот. В мое время на такие чудеса способен был разве что Игорь Беланов. "Золотой мяч" просто так не давали.

Закончив тренировку, Леонид Слуцкий этот момент Понтусу со смехом припомнил: "Мартин Далин!" Вернблум не смутился - с жаром рассказал что-то в ответ. Указывая на бутсу…

* * *

Кому-то досталось по голени - сердобольный доктор Ярдошвили охнул и кинулся к чемоданчику. Но больной, оказавшийся Дмитрием Ефремовым, уже шел на поправку без врачей.

А вот к упавшему Дзагоеву доктор добежать успел. Рывок у Ярдошвили в экстремальной ситуации - словно у Блохина. С доктором ЦСКА определенно угадал, и здесь селекционная служба справилась с блеском. Счастье, помощь Алану на сей раз не понадобилась. Как был самым веселым человеком на тренировке, так и остался. Подумаешь - одним синяком больше.

После у дверей базы устроили Дзагоев со Слуцким озорной обмен репликами. Алан, хохоча, отправился на массаж. Задержавшийся у диктофонов Слуцкий еще долго улыбался.

- А зачем Набабкина штрафовать? - доносился до меня его голос. - Он игру в Казани пропускает, это самый страшный штраф…