Газета Спорт-Экспресс № 29 (4906) от 13 февраля 2009 года, интернет-версия - Полоса 1, Материал 4

Виктор ТИХОНОВ: "ФЕТИСОВ ПРОСИЛ СЖЕЧЬ МОИ БЛОКНОТЫ"

Мы оглядывались по сторонам в его кабинете под трибунами ледового дворца - все полки в орденах-медалях. Не кабинет - музей!

- Это небольшая часть, - вывел нас из растерянности Тихонов. - Остальное дома. Целый шкаф.

Мы вспомнили, что у великой ледовой пары Белоусова - Протопопов за жизнь скопилось 22 килограмма медалей.

Тихонов и глазом не моргнул. Оказывается, собственные тоже взвешивал:

- У меня - тридцать.

Мы сидели и думали о тридцати килограммах. О том, что сидит напротив нас один из последних великих тренеров Советского Союза.

Он получил в перестройку тумаков за всех. Тихонова отчего-то топтали с особенным удовольствием. Хоть диктатуры и жесткости в нем было столько же, сколько в Гомельском или Лобановском. А навыигрывал он гораздо больше.

Виктор Васильевич мог озлобиться - как озлобились бы многие на его месте. Мог за все обиды 90-х держать корреспондентов на расстоянии. А он, напротив, не размяк - но оттаял.

Президент хоккейного ЦСКА в свои без малого восемьдесят поразительно бодр. А на вопросы отвечает почти ласково. Оплеухи забыты, грехи прощены.

КЫРА И БЛОКНОТЫ

-Как строится ваш сегодняшний день?

- Поговорю с вами - и на дачу. Там дожидаются жена и собака. На работе бываю часто. Хоть у меня вольный график. Если на пару дней уеду на дачу, никто слова не скажет.

-В прежние времена вы рано вставали.

- Не только вставал, но и бегал. Правда, с тех пор как порвал ахилл, по утрам ограничиваюсь гимнастикой.

-Много у вас было травм?

- Очень. Однажды получил двойной перелом ноги - в футбол поиграл. Я бил по мячу а парень выставил ногу. И пожалуйста!

-Шрам на вашей щеке - память о чем?

- Клюшкой ударили, у меня все лицо штопаное. Мне и глазницу зашивали. А кисти с голеностопами перебитые. Раньше мячи такие были, что до центра поля никто добить не мог. А сейчас летают от штрафной до штрафной. Помню, как в институте прыгал в высоту с бамбуковым шестом - металлических не было.

-Высоко?

- Два метра брал. Потом разок диск метнул на зачете, так чуть приемную комиссию не зашиб. После первой попытки мне говорят - все хорошо, но вы способны дальше бросать, мы чувствуем. Ну я и размахнулся - диск над профессорскими головами свистнул. Мне поскорее зачет поставили и отправили.

-Поэт Евгений Евтушенко, ваш друг юности, жаловался - Тихонов ему чуть ногу не оторвал в дворовых баталиях.

- Было такое. Я на Колхозной жил, нынешней Сухаревке. Евтушенко - напротив, на 4-й Мещанской. В футбол постоянно гоняли. Годы спустя встретились в Свердловске - мы с "Автомобилистом" играли, а Евтушенко там выступал. Подошел после матча, обнялись.

-Евтушенко помнит ваше прозвище той поры.

- Я тоже помню. Кыра. Я "р" не выговаривал.

-Прежде у вас была традиция - перед сном непременно клали на тумбочку у кровати блокнот.

- Да. Ночью часто приходили мысли. Но блокнот давно уже не кладу.

-Когда-нибудь подсчитывали, сколько у вас блокнотов?

- Ой, много. Дома шифоньер весь набит. Каждый день расписан. Все-все упражнения, - и не просто, а со схемой. После матча обязательно писал, что получилось.

-Был в жизни человек, который проявил к ним интерес?

- Фетисов. Сожгите, говорит, Виктор Васильевич, ваши блокноты. Знает, что у меня там все записано. Кто, когда и сколько. Про любое собрание.

-Ваш сын тоже тренер - он не пользовался этими записями?

- У него своих хватает. Василий - хороший тренер. Даже сильнее меня.

-Серьезно?

- Я смотрел, как он вкалывает. Мы вдвоем трудились в ЦСКА. После тренировки он еще на час оставался с молодыми. Потому они и росли как на дрожжах. Теперь так никто не работает.

-Почему Василий Тихонов в России не востребован?

- Он все силы бросил на то, чтобы подготовить сына к НХЛ. На три месяца уехал в Америку. Мы с Гретцки и "Финиксом" договорились: если Витя не попадает в основной состав, в фарм-клуб его не переводят. Позволяют вернуться в Россию.

-Будет играть в ЦСКА?

- Конечно. Я хотел оставить внука в России, Витьке ведь всего 20. Но Гретцки в него вцепился.

-У него большое будущее в хоккее?

- Уверен - да.

-Хотя ни у кого из больших хоккеистов дети не заиграли.

- Факт. На Турнире "Известий" наши хоккеисты держали на плечах своих детишек. Все думали - смена растет. А более или менее заиграл разве что Михайлов.

Просто росли в других условиях, не как отцы. Горя не знали - зачем им хоккей? Раньше в ЦСКА шел отбор, а сейчас - набор. Тарасов незадолго до смерти возился с пацанами пяти-шести лет. Говорит одному: "Ты будешь играть в ЦСКА!" А тот глазами хлопает: "Я о "Торонто" мечтаю". Тарасов чуть на пол не сел.

-Тянет на лед?

- Нет. На меня здорово повлиял разговор с Евгением Гинером, моим другом. "Хватит, - говорит, - думать об очках, голах, секундах. Поживи для себя. Ищи преемника". Незадолго до этого у него тренер умер, Садырин. Сразу после той беседы я стал перебирать варианты. Сначала отпала кандидатура Касатонова, потом еще одного молодого тренера. Тот согласился было, но передумал. Сказал - не могу свою команду бросать. Я его не понял, если честно. Говорю: "Милый мой, ты ж профессионал..." И вдруг в кабинете Гущина у меня озарение. Наберите-ка, прошу, Швейцарию. Так в ЦСКА появился нынешний тренер. Который и на роль помощника был готов приехать с огромным удовольствием, а когда узнал, что главным зовут, - обомлел.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ