Газета Спорт-Экспресс № 210 (4189) от 13 сентября 2006 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Самый титулованный горовосходитель России побывал в редакции "СЭ" и рассказал о своих планах, современном отечественном альпинизме и деталях своей последней экспедиции на вторую вершину мира К-2, или Чогори.

Сергей БОГОМОЛОВ: "МЫ, ОСТАВШИЕСЯ В ЖИВЫХ НА К-2, СДЕЛАЛИ ВСЕ, ЧТО МОГЛИ"

ДВА АЛЬПИНИЗМА

-Вы единственный альпинист России, регулярно совершающий восхождения на восьмитысячники. Почему так получается, что у нас есть Богомолов, и на этом - все, точка?

- На самом деле не все. Есть Глеб Соколов из Новосибирска, который пару лет назад объявил о своем желании взойти на все 27 вершин мира выше 8000 метров. Другое дело, что желания и возможности у нас не всегда совпадают.

-А какая проблема острее - отсутствие возможностей или малочисленность желающих?

- Мне в свое время долго мешали проблемы денежного свойства. На Эверест я ушел, забрав из семьи почти все наши свободные деньги. Молодым ребятам, которые увлечены романтикой гор и потенциально могли бы заняться альпинизмом всерьез, мешают именно такого рода трудности. Настоящий спортивный альпинизм не предполагает работы в офисе или банке. Это нереально. Но есть и примеры обратного свойства. Уралец Евгений Виноградский теоретически мог бы подняться на все главные 14 восьмитысячников, поставь он себе такую цель. У него для этого есть и талант, и опыт, и мастерство.

-Но нет желания?

- Женя высокопрофессиональный высотный гид. Он альпинизмом банально зарабатывает. Куда позовут, туда и едет. Только на Эверест Виноградский поднялся четыре раза, а всего был там раз шесть, кажется, - пару раз просто не доходил до вершины 200 - 300 метров по высоте. Его клиенты поворачивали назад или отказывались от решающего выхода, а смысла опять идти туда, где ты уже не раз был, коллега не видит.

-Он прав?

- Он рассуждает с позиций коммерческого альпинизма. В этом нет ничего плохого, но проблема в том, что спорт и коммерция в нашем виде спорта плохо сочетаются. Я, например, и рад бы заработать на своем имени и сводить людей куда-то на несложные горы за гонорар, благо предложений хватает. Однако сочетать спортивные восхождения в рамках программы "14 Вершин" и походы в горы с клиентами за деньги нереально.

-Если на восьмитысячники постоянно и с определенной спортивной целью ходите, по сути, вы один, то по стенам различных гор мира на их вершины пытаются подняться сразу несколько отчаянных россиян. О том, что все-таки круче, много спорят.

- Это просто два разных альпинизма. Никто же не пытается сравнивать бегуна на 800 метров и марафонца. Оба вроде бегут, но работа у них разная. Если коротко и предельно доступно, то на стене упор делается на техническую подготовку, а восхождения на восьмитысячники - это выносливость и сила духа. Все-таки зона выше 8000 метров - место, несовместимое с жизнью человека. Там очень мало кислорода, порой жутко холодно. Впрочем, это азбучные истины.

-Неужели между горами высотой 7900 метров и 8035 метров (таков самый маленький восьмитысячник, Хидден-пик. - "СЭ".) большая разница?

- Порой - да, большая. Иногда 200 метров перепада по высоте - это несколько километров хода. К тому же в сознании людей давно закрепился стереотип: в альпинизме престижна та гора, которая выше 8000 метров. Хотя это, безусловно, упрощенный подход к проблеме.

НА РАСПУТЬЕ

-Недавний штурм К-2, обернувшийся гибелью нескольких россиян, официально объявленных без вести пропавшими, лично для вас был второй попыткой зайти на этот восьмитысячник. Не так давно поляк Петр Пустельник, раздосадованный неудачными экспедициями на Аннапурну, решил отказаться от цели покорить все главные вершины мира. А вы не собираетесь поставить точку в своем споре с Большими горами?

- Первая реакция близких мне людей была именно такой: "Все, хватит. Тебе пора заканчивать". Семья по понятным причинам не в восторге от моего желания дойти до цели, да и друзья теперь начинают общение именно с этого вопроса.

-Что вы им отвечаете?

- Пытаюсь уйти от прямого ответа. С одной стороны, все понятно: рискую жизнью. Последнее восхождение на К-2 это лишний раз продемонстрировало.

-С другой стороны, до цели осталось две горы. Не пять, не три - две.

- Именно так. Покривлю душой, если скажу, что готов легко расстаться с этой мечтой. Тем более что я единственный россиянин, который имеет сегодня шанс войти в клуб альпинистов, побывавших на вершинах 14 главных гор мира.

-Вы уходите от ответа. Готовы штурмовать К-2 и Аннапурну до победного конца?

- Морально - да. Цели остаются прежними, но далеко не все зависит только от меня.

-От кого же еще?

- От государства. Сегодня я на распутье. Согласитесь, одна ситуация, когда эта программа - личное дело альпиниста Богомолова, и другая, когда в моей работе заинтересованы власти.

ОДИНОЧКА

-На мой взгляд, вам грешно жаловаться на отсутствие внимания к себе властей. В своей родной Саратовской области вы известный человек, ее руководители по мере сил помогают вам деньгами.

- Да, на местном уровне все здорово. За последние шесть лет положение сильно изменилось в лучшую сторону. Областные власти поддерживают меня и материально, и морально. После возвращения с К-2 на перроне вокзала люди встречали меня с цветами. Не скрою, было приятно. В такие моменты как раз и понимаешь, что твоя работа нужна не только тебе.

-А что вас тогда смущает?

- Сегодня в России нет никакой госпрограммы развития альпинизма. Финансирования тоже нет. Все держится на одиночках вроде Бабанова, сильных личностях вроде Одинцова ("Проект Стены Мира - Русский Путь". - "СЭ"), Козлова (организатор спортивных экспедиций на восьмитысячники. - Прим. "СЭ"), Абрамова (организатор коммерческих экспедиций в Гималаи. - "СЭ"). Эти люди сами ищут деньги или зарабатывают их коммерческими восхождениями, сами занимаются подготовкой кадров. Да все сами делают. Я вот, например, одиночка в чистом виде.

-Это хорошо или плохо?

- Все как в жизни: есть плюсы, но хватает и минусов. Я по интернету связываюсь с коллегами и фирмами-организаторами, мое имя вносят в пермит (документ, выдаваемый властями Непала, Китая или Пакистана, который предоставляет право взойти на находящийся на территории этих стран восьмитысячник. - "СЭ") какой-нибудь экспедиции, а потом на месте оплачиваю оговоренную таксу.

-Она велика?

- Для экспедиции из семи человек - 10 тысяч долларов. Это такса Непала. Пермит этой страны на Эверест - 10 тысяч на человека. У китайцев и в Пакистане подешевле.

-Но ведь везде так. Большинство экспедиций в мире - это частное дело отдельных ярких личностей или просто богатых людей, желающих получить в Больших горах порцию адреналина, пускай и рискуя собственной жизнью.

- Государственная экспедиция - дело и впрямь редкое, но такое все-таки встречается. Виноградский, Анатолий Букреев и мой друг Владимир Башкиров в свое время работали тренерами у индонезийцев. Те под их началом готовились, а потом штурмовали Эверест. Поляки время от времени ходят в горы как единая госэкспедиция, у которой масса задач, в том числе и такая важная, как обкатка в Больших горах молодых горовосходителей. До недавнего времени в Казахстане была сильная единая команда, которой власти страны активно помогали. Там альпинисты увлекли страну большой целью - побывать на всех 14 восьмитысячниках к 15-летию национального суверенитета. Не успели, правда, но к 20-летию независимого Казахстана ее альпинисты эту программу наверняка выполнят.

-Вы с казахстанцами, кстати, трижды ходили в экспедиции, взошли на пять гор, и только штурм К-2 оказался неудачным. Что вас тогда остановило?

- Погода. Из-за снегопадов нам удалось продвинуться только до высоты 7600. Потом Денис Урубко, один из сильнейших молодых альпинистов мира, пытался взойти на К-2 зимой. Тоже безуспешно. У его коллеги Василия Пивцова вообще три неудачные попытки на этой горе. А это очень сильные ребята. Возможно, сегодня - самые сильные в СНГ. И если идти снова на К-2, то именно с ними. Хотя Россия могла бы сама организовывать одну сильную экспедицию на восьмитысячники раз в два-три года. В Больших горах от состоятельности команды зависит как минимум треть успеха.

К-2 ЗОВЕТ

-Уже анонсирована российская экспедиция на К-2 в будущем году. Ее организатор Виктор Козлов рассчитывает собрать очень сильный состав.

- Этому проекту два года. Поначалу планировалось, что уже этим летом единая русская команда приедет в Пакистан и пойдет на Чогори. Не вышло. Виктор ищет деньги сам. Сумма немалая, процесс сопряжен с массой трудностей. Козлов дважды приезжал в базовый лагерь К-2, вел там разведку. Он пытается понять, какой из существующих маршрутов наиболее безопасный.

-А такой маршрут есть?

- Тот, по которому шли мы с "Кузбассом", самый простой из имеющихся. Он предполагает, что альпинисты идут наверх, провешивая почти на всем пути веревки и работая с помощью жумара. Это устройство, которое позволяет закрепиться на веревке, фактически это защелка. Двигаться с ее помощью можно только в одну сторону. Такая работа требует предельного напряжения физических сил.

-Все ли восьмитысячники требуют такого решения проблемы восхождения?

- Если говорить о "классике", то помимо К-2 это еще Нанга-Парбат и Хидден-пик. Есть небольшой "жумарный" отрезок на Эвересте по северному маршруту.

ЧОГОРИ ИЛИ ЭВЕРЕСТ?

-Какая из двух главных гор мира сложнее?

- Чогори примерно в пять раз труднее для восхождения, чем Эверест.

-На Эвересте сегодня полно "клиентов". Это люди, которые хотят без минимальной альпийской подготовки, лишь заплатив хорошие деньги, подняться на высшую точку нашей планеты. Они идут к цели в сопровождении гида и шерпов, используя во время штурма и спуска кислород. На К-2 есть такие "альпинисты"?

- Да, туда тоже водят "клиентов". В 90-х годах прошлого века немец Ральф Дюжмовиц, один из самых успешных альпинистов современности, решил эту тяжелейшую задачу. Несколько его подопечных взошли тогда на вершину. Однако сразу после этого Дюжмовиц публично заявил, что вторая по высоте гора мира - не место для таких экспериментов. Слишком велик риск. Ральф тогда призвал коллег оставить К-2 для спортивных восхождений, которые сами по себе предельно трудны. Но соблазн все равно существует. Цена пермита для штурма К-2 ниже, а риск на несколько порядков выше. То есть абсолютный экстрим.

-Чем еще отличаются друг от друга Чогори и Эверест?

- Классический маршрут на Эверест - это восхождение по достаточно удобному склону. На К-2 таких в принципе нет. Есть только сложные маршруты и невероятно сложные. На Эвересте, если вы идете вверх по "классике", на вас не летят камни. Чогори постоянно сыпала на нас скальную породу. В итоге мы решили работать ночью. Пусть было холодно, но зато снижался риск. На Эвересте веревки закреплены до высоты 8300 метров. На К-2 мы поднялись до 8350 метров, и не было никаких оснований отказываться от провешивания этих высотных перил. В итоге именно веревка и жумар спасли мне жизнь. Я просто повис на них, когда от склона оторвалась снежная доска и накрыла всех нас.

ЛЕТАЮЩАЯ ДОСКА

-Случай невероятный, не так ли? Аксиома альпинизма: чем выше зашел, тем меньше вероятность схода лавины.

- Неправильная аксиома. Это слишком простой взгляд на вещи. На казахстанском семитысячнике Хан-Тенгри такая снежная доска отваливается от вершины почти каждый год. Аналогичная картина на Дхаулагири, восьмитысячнике в Непале. Там каждые два-три года доска сваливается практически с вершины и уносит жизни людей.

-На К-2 прежде такое бывало?

- Да. Это не первый случай, и люди там уже гибли по этой причине. Такая доска образуется из снега, который под воздействием ветра и запредельных минусовых температур уплотняется, но к скале не крепится. Этот смертельно опасный кусок лежит до поры до времени, а потом улетает вниз.

-В экспедиции об этом никто не знал?

- Мы мало внимания уделяем вопросам безопасности, изучению маршрутов. Просто нет традиций, нет такого богатого опыта восхождений, как у поляков, итальянцев, испанцев. Это беда всех русскоговорящих альпинистов.

РУССКИЕ ОШИБКИ

-В свое время украинец Терзыул, первый русскоговорящий альпинист, побывавший на вершинах всех восьмитысячников мира, дважды, что называется, попался: на Броуд-пике и Шиша-Пангме он по ошибке поднялся на центральные вершины вместо главных.

- Вячеслав был очень сильным спортсменом и наверняка завершил бы свою программу, если бы не трагедия на Макалу. При спуске он пропал без вести. А удивляться таким ошибкам не нужно. В 90-х мы делали первые шаги в Гималаях и на Каракоруме. Украинская экспедиция на Броуд-пик, по-моему, вообще была первой попыткой альпинистов бывшего СССР покорить эту гору. А вообще, иногда доходит до анекдота. Недавно коллеги пошли на Большую гору и со склона, поднявшись выше 7500 метров, звонили мисс Хоули (англичанка, признанный во всем мире эксперт альпинизма, живущая в Катманду и регистрирующая все восхождения в Гималаях. - "СЭ") и справлялись, как идти к вершине! Имен называть не буду - люди, боюсь, обидятся, а это неправильно. Но слова из песни, как говорится, не выкинешь. Мы сами, собственно, мало что знали о К-2, когда шли на вершину.

-Это одна из причин трагедии?

- Да, но не главная. Даже если предположить, что о злополучной доске нам было бы известно заранее, как-то всерьез это ситуацию не изменило бы. Там у самой вершины путь один. Сначала идет громадное, удобное для ходьбы снежно-фирновое плато. Вход и выход с него - словно горлышко бутылки. Все это на высоте примерно 8250 метров. Скажем, маршрут с говорящим названием Мэджик Лайн, оставшийся недостижимым для легендарного Месснера, тоже выходит к этой самой "бутылке".

-Получается, что риск потерять жизнь на К-2 заложен в самой программе восхождения?

- Так и есть. Невероятная гора. Не случайно Голливуд в свое время снял художественный фильм об экспедиции на К-2.

-Об экспедиции "Кузбасса" российский кинематограф фильмов пока не снимал, но желающие, уверен, найдутся. Слишком необычным был штурм горы, максимально трагичной получилась развязка...

- Пятеро выжили, четверо пропали без вести. Действительно, сюжет по-настоящему страшный. Причем мы переиграли гору, проявив невероятные упорство и мужество, но эта доска... Почему она сошла именно в тот день, в тот час?!

ТРАГЕДИЯ

-Почему вы, Утешев и Кузнецов не стали спускаться в базовый лагерь, когда первая попытка штурма не принесла успеха? В то время, пока другие члены экспедиции отдыхали, ваше трио находилось в палатке на высоте 6700 метров. Это на 120 метров выше Эльбруса!

- С нами еще был Кульбаченко. Это раз. Два - это Юра Утешев. Он был руководителем и работал на пределе сил. Все было на нем: деньги, переговоры, да еще и работа на горе. Он честно признался, что у него не хватит сил вернуться на склон, если спускаться вниз. Мы решили его поддержать и остались в палатке промежуточного лагеря, благо она была хорошо оборудована. Три - и это самая главная причина - тактика. Мы решили взять гору осадой. Есть такой прием в альпинизме. Да, тяжело, но зато есть шанс "поймать" погоду. Именно так, кстати, зашла на К-2 итальянская семейная пара Мерой и Бене. Они тоже пересидели в палатке непогоду, а потом ушли наверх.

-Но вы просидели в палатке шесть дней!

- Утром 12 августа мы решили, что если погода не улучшится, то на следующий день уходим вниз. Во второй половине дня погода резко изменилась, вокруг все прояснилось: над нами были звезды, под нами - облака.

-У тех, кто навсегда остался на горе, шансов уцелеть не было?

- Я не возьмусь судить об этом. Просто расскажу, как все было. Приняв решение идти вверх, мы поспорили, определяя время выхода. В итоге решили отказаться от моего варианта - девять вечера, ночной выход. Именно так там многие и ходят. Но стартовали в два ночи.

-Это имеет какое-то значение?

- Может, и не имеет, но после пережитого невольно обо всем думать начинаешь. Пройди мы этот отрезок на несколько часов раньше, может, все и обошлось бы... Работали слаженно, в хорошем темпе. Примерно в девять утра прошли "бутылку". Справа - громадный ледяной карниз высотой с десятиэтажный дом, слева - пропасть. Шли тремя группами. Первая связка - Гапонов и Кульбаченко - поднялась до 8350 и решила передохнуть, попить чаю. Близился полдень. Ребята отцепились от веревки, но зашли под скальный уступ. Он и спас им жизнь. Кузнецов и Кувакин сошли с веревочных перил и прошли по снегу вверх, в сторону вершины. Фойгт и Утешев шли по веревке прямо посередине этой части маршрута. Мы - поляк, я и ирландец - стояли, ожидая своей очереди. Железное правило альпинизма: на одной веревке идут двое, не больше. Фойгта и поляка Яцека разделяло метров 20, меня - еще метров 50... Дальше я могу говорить только о своих ощущениях. Доску, которая летела вниз, увидел примерно за 50 метров до встречи с ней. Успел закрепиться ледорубом. Она задела меня своим краем, мы втроем повисли на веревке. Гапонов с термосом в руках так и остался стоять на месте, засыпанный по грудь, а Кульбаченко протащило немного вниз. Эти двое быстро откопались, мы тоже пришли в себя, а четверых сибиряков и след простыл. Им просто не повезло - они попали в самый центр снежной массы. Я лично считаю, что никаких правил техники безопасности при движении на горе мы не нарушали.

-На сделанных вами фотографиях видно, что вершина была совсем рядом. Неужели у вас не было соблазна пойти до конца?

- Не буду врать - был. Но я живу по принципам, которые были святы для советского альпинизма, на которых он всегда стоял. Главное - командный дух, общая работа на горе ради большой цели. Мы решили идти вниз, искать ребят. Если есть мизерный шанс спасти людей, его нужно использовать.

-Семьи ваших коллег, пропавших без вести на горе, получат какую-то денежную компенсацию за потерю близких?

- Надеюсь, какую-то помощь окажут власти регионов, которые ребята представляли. Это ведь были лучшие из лучших, асы российского альпинизма. Плюс все были застрахованы на миллион рублей.

-Вы можете сказать: мы, оставшиеся в живых, сделали все, что могли?

- Да, могу. След от лавины раздваивался, мы прошли везде, где только могли. Найти не удалось ничего. Вообще.

-Почему вы не вызвали вертолет со спасателями? Банально не хватило денег?

- Это глупости. Обязательное условие для экспедиций - оплата залога на случай экстренного вызова вертолета. Такса - 6000 долларов. Деньги, если все обошлось, вам потом возвращают. Не было погоды. К тому же вертолет вызывают в базовый лагерь, чтобы забрать раненых, помороженных или заболевших. А с горы их спускают коллеги и портеры, а не техника.

-Если бы не эти поиски, вы бы смогли дойти до вершины?

- Да. Шанс был отличный. Сил хватало, остаток маршрута не был очень сложным. Еще немного - и мы выходили бы на громадное снежное плато. Оно ведет к высшей точке К-2. Но если бы я ушел от команды ради решения своих личных задач, как бы ко мне отнеслось потом общество? Думаю, плохо. Это не та цена, которую нужно платить за успех.

ЗАВЕТ МЕССНЕРА

-А какая она, цена серьезного альпинизма?

- Любой риск на горе должен быть оправдан. Нельзя рисковать ради риска, ради славы. Бывает, люди колют себе мышечные стимуляторы, а потом идут наверх в альпийском стиле, без подготовки промежуточных лагерей.

-Разве это плохо?

- Это серьезный риск. Организм постепенно привыкает к такой подзарядке и в критической ситуации может взять и отказать.

-А нельзя сделать себе, случись что, укол прямо на горе?

- Можно. Если, конечно, у тебя найдутся силы и ампула не замерзнет. Вот только гарантий, что поможет, вам никто не даст.

-А кислород, которым многие пользуются, это нормально?

- Да. Но я его избегаю. У меня своя теория на сей счет. К кислороду легко привыкаешь, и отказаться от этой формы "допинга" уже невозможно. А может так получиться, что баллон прямо на склоне опустеет или его вообще придется бросить, когда не будет сил тащить на себе еще три с половиной килограмма. У многих в подобной ситуации начиналась самая настоящая паника.

-Знаю, что ваша семья в этот раз буквально забрасывала вас эсэмэсками, требуя, чтобы вы пользовались кислородом хотя бы во время ночевок в палатках на склоне.

- Они не только об этом писали. Про урожай яблок на даче сообщали, про редиску, которую специально для меня растят. Я внял просьбам, но не до конца. Кислород на всякий случай занес в третий лагерь (6500 метров. - "СЭ"), но обходился без него.

-Вас экспедиция на К-2 чему-то научила?

- У меня есть друг и соратник, грузин Гия Тортладзе. Он депутат государственного собрания своей страны, сильный альпинист. В его активе восемь успешных восхождений на восьмитысячники. Так вот он постоянно твердит мне, что главное на горе - это личная безопасность. Великий Рейнхольд Месснер в свое время сказал, что он потому и жив, что зачастую находил в себе силы отступить, уйти с горы. В этом подходе к восхождениям определенно что-то есть.

Андрей АНФИНОГЕНТОВ