Газета Спорт-Экспресс № 176 (4155) от 4 августа 2006 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

25 КОПЕЕК ПЕРЕВЕРНУЛИ МОЮ ЖИЗНЬ

Помню, как первый раз купил "СЭ" за 25 копеек. И понял, что у нас наконец-то появилась настоящая ежедневная газета о спорте. Надо же, теперь с утра можно было прочитать подробные репортажи обо всех без исключения вечерних матчах!

В тот же день новая газета стала предметом тщательного обсуждения. Собрались, как обычно, дома у Игоря Рабинера.

- А ведь мы могли бы там работать, - самоуверенно сказал я. - Со временем, конечно.

- Даже не сомневаюсь, - не менее самоуверенно кивнул головой Рабинер.

Мне тогда было 19, Игорю - 18. Мы дружили уже полтора года, не пропускали ни одного московского матча, иногда предпринимая вылазки в другие города - как, например, в Киев на игру "Динамо" с "Черноморцем". В то время оба уже писали для различных изданий, но о загадочном "Спорт-Экспрессе" могли только мечтать. Там работали корифеи спортивной журналистики. Куда уж нам, зеленым пацанам!

Но какая-то невидимая сила постоянно тянула на Пушечную улицу, где, как сообщалось в выходных данных, располагалась редакция. Я чувствовал, что это - мое!

Созрели мы только к следующей весне. Миша Пукшанский, который уже несколько месяцев работал в "СЭ", привел, так сказать, знакомиться с обстановкой. Мы с Рабинером вошли, повернули направо, в комнату где тогда располагался отдел футбола, и сразу же столкнулись с его начальником Владимиром Титоренко.

- Почему с пустыми руками? В следующий раз просто так не приходите - приносите заметки. Учить вас некогда. Смотрите, что выходит в газете, и старайтесь делать то, что ей нужно. Сможете - будете здесь работать.

Мы старались. На носу был старт чемпионата России, и я сначала не поверил, когда мне доверили отчет уже в первом туре! "Торпедо" и "Крылья Советов" встречались 1 апреля, а потому казалось, что новичка попросту разыгрывают. Но 2-го числа в восемь утра я примчался к киоску купил "СЭ" и, обнаружив свою фамилию на первой полосе, стал счастливейшим человеком на свете!

- Самое главное - быстро передал отчет в редакцию. Значит, можешь работать в номер. А вот качество текста надо бы улучшить, - заключил Титоренко.

В дни футбольных туров редакция переходила на осадное положение. Это сейчас у нас обширная корсеть, а репортажи, отчеты и интервью передаются исключительно по компьютеру. В первые годы ничего этого не было. Мобильной связи тоже не существовало, а потому выиграть борьбу за пользование стационарным телефоном на стадионах считалось делом чести.

Когда принимали отчеты из других городов, случались смешные истории. Вот, например, что произошло в 94-м, когда я уже был корреспондентом отдела футбола.

Половина десятого вечера. Репортер из Владикавказа передал отчет об игре, в которой местный "Спартак" добился победы над одним из московских клубов. При этом он забыл продиктовать "компот" (так у нас называют технические данные матча - голы, составы, замены, предупреждения и т.д). Что делать? Времени в обрез, домашний телефон репортера не отвечает.

Наконец удалось дозвониться. На том конце провода веселье, кто-то произносит тост за победу "Спартака".

- Здравствуйте, это "Спорт-Экспресс". Вы забыли передать компот. Он у вас под рукой?

- Конечно, дорогой! И компот, и все остальное. Заходи прямо сейчас, - после этих слов человек положил трубку.

Мы, как всегда, выкрутились. В тот раз - дозвонившись во владикавказский аэропорт, куда только что приехала команда гостей. Второй тренер продиктовал необходимые данные, и мы "на флажке" успели поставить их в номер. Кажется, именно после того случая в отделе приняли решение отправлять корреспондентов на любые более или менее значимые футбольные события. К 24 годам я объездил все российские города, где тогда были команды высшей лиги.

...Первые годы в "СЭ" вспоминаю с особым чувством. Без них у меня бы не было двух чемпионатов мира и чемпионата Европы. Не было бы множества незабываемых встреч со знаменитыми людьми футбола. Вот уже десять лет я отвечаю за освещение сборной России, а в прошлом году полностью отработал историческую победу ЦСКА в Кубке УЕФА - с самого первого матча до исторического финала на "Жозе Алваладе". В общем, есть что вспомнить, хотя самое интересное, уверен, впереди.

Максим КВЯТКОВСКИЙ,
обозреватель отдела футбола

Квятковский вспомнил, как появился на Пушечной улице и как сразу - "вошел и повернул направо" - отыскал Титоренко. Направо, Максим, находилась бухгалтерия, которая из-за хронического безденежья в основном пустовала. Отдел футбола был подальше - там, где вечно текли трубы.

Впрочем, заблудиться на Пушечной было трудно. Редакция занимала метров шестьдесят в пяти комнатушках. В моем "кабинете" сидели шестеро и стоял факс - единственная связь с внешним миром, к которому дни напролет бегал шеф-секретарь Коля Пантюхов. Это он привел нам из "Воениздата" целый "курятник" - 15 верстальщиц, наборщиц и корректорш и, выгнув грудь петухом, сказал мне: "Они - ваши, но обижать не смейте!" В "кабинет" гендиректора втискивались производственники во главе с Курдюковым, распространители, заведующая бумагой и шофер Михалыч - он кипятил сосиски на примусе и заполнял по совместительству тиражные ведомости. В левой комнате прямо на моем портрете из первого номера сидела на стопке газет Линде с отделом информации, правее - футболисты, а еще одну комнату занимали бухгалтерша и приблудная собака Твикс. Воздух разрывали пулеметные очереди допотопного телетайпа.

Наш обшарпанный дом стоял у подножья величественного "Детского мира", впритык к монументальному посольству Молдавии и напротив шикарной гостиницы "Савой". В подворотню, под наши окна, свозили мусор со всех соседних кафетериев и забегаловок, поэтому мы называли ее "помойкой". Там хозяйничал дворник Володя - вечно пьяный, но большой чистюля.

До сих пор признателен за подворотню на Пушечной Ивану Силаеву, премьер-министру РСФСР. Мы были без кола, без двора, болтались по частным квартирам, ютились у друзей, когда 2 августа я пробился к нему на прием в Белый дом. За две недели до ГКЧП там царила та же обстановка, что и в нашей подворотне: по коридорам сновали люди, хлопали двери, стучали телетайпы, из факса в приемной вылезали оттиски свежих газет с устрашающими "шапками". Рассказал Силаеву о будущей газете, о наших мытарствах и попросил помочь с помещением для редакции. Он слушал внимательно, а потом написал записку, которая хранится у меня до сих пор: "Необходимо сделать все, чтобы новая росс. газета "Спорт-Экспресс" в короткий срок стала на ноги". И отправил к своему заму Скокову. Тот позвонил министру сельского хозяйства и продовольствия Кулику (при чем тут сельское хозяйство, я так и не понял), а уж тот после долгих препирательств предложил апартаменты на Пушечной улице. Так мы попали на "помойку".

Вскоре туда потянулись, как метко назвал их Титоренко, тинейджеры-юнкоры Дюбо, Мартынов, Кружков, Квятковский, Рабинер, уже солидные репортеры Васильев, Гусев, Константинов. Бывали и нежданные гости.

На второй год в подворотню с визгом влетели черные "Волги" из президентской охраны. Кто-то из сотрудников Коржакова громко ругался по поводу того, что газету нельзя найти на развалах, что и саму редакцию тоже найти нельзя и существует ли вообще такая газета, он сильно сомневается. Я понял, что мы пропали, но на всякий случай спросил: "А в чем дело?" "Да Борис Николаевич, - объяснил охранник, - уехал отдохнуть в Ново-Огарево и велел привезти последние номера "Спорт-Экспресс" - иначе снимет голову". Я с облегчением собрал газеты, а охранник пообещал, что заедет еще завтра. Ельцин, кстати, и впредь был внимателен к "СЭ" - поздравлял нас и с первой годовщиной, и с 1000-м номером.

На Пушечной же я встретился с Иваном Рубиным, нашим будущим генеральным директором. Познакомил нас Трахтенберг летом 1991-го. Безработный по собственной воле (из старой газеты с друзьями ушел, новую еще не выпустил), я рассказывал Рубину, вполне преуспевающему деловому человеку, о том, что мы хотим сделать лучшую в России газету. Он удивленно-недоверчиво слушал посреди "помойки" мою пылкую речь, но при следующей встрече вдруг сказал: "Лучшую в России? Давайте попробуем вместе". И тут же стал думать о том, как перебраться в другой дом.

Переезжали мы за 15 лет дважды. В 1993-м - на улицу Немировича-Данченко, рядом с Тверской. Там тоже была своя помойка в заднем дворе гостиницы "Центральная", но - представляете! - у нас с Рубиным появился один кабинет на двоих, своя комната была у Гескина и Гланца, целых две комнаты заняли футбольные тинейджеры, получили места Родиченко с хоккеистами и Солнцев с фотиками и с ящиками АПСО, перевезли туда и компьютерный центр. На Тверской мы провели первый конкурсный набор - и к нам пришли Ларин, Федяков, Осипов, Холина, Вильф. Но Рубин, у которого любимая фраза: "Надо развиваться!" - уже оформлял аренду дома на улице Красина, рядом с Тишинским рынком.

Размах на Красина был грандиозный. Реконструкцию и отделку вела немецкая фирма вместе с нашим незаменимым прорабом Вениамином Крючковым и его людьми. Строился огромный зал для отдела футбола, где и сейчас сидят 27 корреспондентов, зал для компьютерного центра, комнаты для отделов хоккея, баскетбола, информации, полтора этажа для издательства. Каково после подворотен! Я так разнервничался тогда, что написал напыщенную заметку на первую полосу, а Гланц для пущей важности залепил к ней еще мое задумчивое фото, из-за чего мы с ним не на шутку разругались.

За 11 лет наши площади на Красина разрослись, у нас теперь есть пресс-центр, зал для интернет-портала, магазин "Свежая газета", гараж, столовая и бар - Рубин продолжает жить по принципу "Надо развиваться!" А я, да простит он меня, с ностальгией вспоминаю "помойку" на Пушечной и времена нашей спорт-экспрессовской юности. Где Квятковский пошел направо мимо лающего пса Твикса - и сразу нашел Титоренко. А у того, как всегда, лилась вода с потолка.