Газета Спорт-Экспресс от 7 марта 1998 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 1

Михаил ШТАЛЕНКОВ

ОДНО ПРИСУТСТВИЕ ТРЕТЬЯКА НАС ОКРЫЛЯЛО

Олимпиада в Нагано перевернула многие представления о вратарской иерархии в мировом хоккее. К примеру, голкипер сборной Белоруссии Андрей Мезин, выступающий в скромной Колониальной лиге, был на голову выше американского мультимиллионера Майка Рихтера. А наш Михаил Шталенков оказался посильнее самого Патрика Руа и если и уступил Доминику Гашеку, то самую малость. А ведь до Олимпиады все кому не лень твердили о "вратарской проблеме" в сборной России и уверяли, что она-то нашу команду в конце концов и сгубит. Спокойный же Шталенков и в ус не дул. Он здорово играл матч за матчем, хотя в разговоре со мной во время Игр сказал, что у нас действительно есть... вратарская проблема: "Те, кто об этом писал, во многом были правы. Проблема заключается в том, что ребята, которые приехали в составе других сборных, играют главные роли в своих командах, а мы с Андреем в своих - вторые номера. Да, мы стараемся поддерживать форму на тренировках, но тренировки и игры - это разные вещи".

Однако отсутствие постоянной игровой практики в НХЛ ничуть не помешало Шталенкову блистательно отстоять финал. Владислав Третьяк, проходя по смешанной зоне сразу после нашего минимального проигрыша чехам, показал на вконец расстроенного голкипера и заметил: "Вот он - настоящий герой матча". Главный тренер "Анахайма" Пьер Паже, видимо, был согласен с такой оценкой: после возвращения из Нагано основной вратарь сборной России Шталенков твердо занял место, ранее принадлежавшее третьему голкиперу сборной США Ги Эберу. И в первом же своем матче после Нагано - в гостях с "Эдмонтоном" - Михаил был столь же блистателен, как и в Японии, сыграв на ноль.

-С момента вашего возвращения в Америку прошло 10 дней. Схлынули эмоции - и какие остались самые сильные впечатления? - спросил я Шталенкова, позвонив ему вчера в Анахайм.

- Наиболее приятные воспоминания - о команде, об атмосфере, которая в ней сложилась. Все жили вместе, часто собирались в комнате доктора, чтобы посмотреть последние российские фильмы, КВН, другие передачи. Удивительно, как за столь короткий срок у нас сложился прекрасный коллектив, каждый член которого поставил себе цель бороться за олимпийское золото. Что же Касается результата... С одной стороны, после Кубка мира это было удачное выступление. Если бы кто-то перед Олимпиадой мне сказал, что мы будем вторыми, я бы воскликнул: "Вот это здорово!". Как-никак нашими соперниками были 6 сборных, составленных из НХЛовцев. Но, с другой, когда ты уже вышел в финал, то все мечты - только о золоте. И когда оно ускользает у тебя из рук, испытываешь горькое разочарование. Ведь в групповом турнире в матче с этой же командой мы нашли в себе силы переломить ход игры, забросить 2 шайбы в третьем периоде и победить. Но на финал нас, увы, немножко не хватило.

-После полуфинала я, беседуя с вами, обратил внимание на внушительную щетину на вашем лице. А после финала вы вышли из раздевалки гладко выбритым. Это что - примета?

- Учитывая важность этого турнира, я решил попробовать на нем новую примету и с первого дня в Нагано не брился. И поскольку мы выигрывали, не делал этого до финала. А когда турнир закончился, можно было уже и побриться. Поэтому в раздевалке после финальной игры я и избавился от бороды.

-А в победном для вас Альбервилле-92 вы ее не отпускали?

- Нет.

-После Нагано вы испытываете удовлетворение? Все-таки доказали всему миру: с вратарями у сборной России все в порядке.

- В какой-то степени удовлетворение есть. Знаете, когда я ехал в Нагано, то совсем не боялся. Думал: хорошо, что сначала нас ждет групповой турнир, в играх которого нет такого психологического давления, как в матчах на вылет, - наберусь игровой практики, которой мне не хватало до турнира, добавится уверенности. Может, это и сработало. Кроме того, зная, что еду на Олимпиаду, в "Анахайме" я постоянно оставался на льду после тренировок, а затем крутил велосипед, работал с тяжестями. Как мог, старался подготовить себя и физически и морально. Так что личное удовлетворение есть, но оно не может быть полным - ведь финал мы проиграли. Та шайба Свободы долго будет сниться мне в кошмарных снах: задев двух игроков, она попала в штангу и опустилась за линией ворот. Прямо рок какой-то!..

-Когда вы оставались на льду после тренировок "Анахайма", кто-то вам помогал? И есть ли вообще в клубе человек, который работает с голкиперами?

- Да, но он живет в Монреале. Зовут его Франсуа, он лет 10 работал в "Канадиенс", когда там играл Патрик Руа, то есть практически с самого начала его карьеры. В "Анахайме" Франсуа проводит где-то по две недели в месяц. Тогда после тренировок мы всегда работаем с ним. Но только на льду. Что касается внеледовой подготовки, то это - личное дело вратаря. Я, например, знаю, что мне нужно позаниматься со штангой, а кому-то требуется что-то другое.

-До Олимпиады вы были хорошо знакомы с тренером вратарей сборной - нашим прославленным голкипером Владиславом Третьяком?

- С тех пор, как я себя помню, лет с 5 - 6, он всегда был моим кумиром. Позже, когда мне было около 20, мы познакомились. Было это в Новогорске, где проходил сбор молодых вратарей. Продолжался он пару дней, и на нем присутствовал Владик. Но там было много ребят, и я не думаю, что он меня запомнил или выделил среди остальных. А потом мы встретились году в 90-м, когда я вместе со второй сборной СССР ездил в турне по Канаде - мы играли против канадской олимпийской сборной. После этого мы периодически встречались в Чикаго, когда "Анахайм" приезжал на матчи с "Блэкхокс". Но вот так, бок о бок в одной команде, я с ним оказался впервые, и мне это было очень приятно. Конечно, за такой короткий срок невозможно было что-то кардинально изменить в нашей игре, сделать меня или Андрея намного лучше. Но само имя Третьяка магически действует на вратарей: рядом с ним ты начинаешь себя чувствовать намного увереннее. Он постоянно излучает какой-то удивительный оптимизм и заражает им тебя.

-Как Третьяк проводил с вами занятия?

- Поразительно, но он абсолютно не навязывал своего мнения, не говорил: "Делай вот так и только так". Он разговаривал со мной, выяснял, как я предпочитаю действовать в той или иной ситуации, как люблю выполнять тот или иной прием, предлагал посмотреть какие-нибудь нюансы этих элементов в своем исполнении - мол, может, что-то пригодится. И вот так, незаметно, он мне очень здорово помогал. Ведь игра вратаря и складывается из таких мелочей. Скажем, он постоянно советовал мне быть более агрессивным, когда шайба оказывается в непосредственной близости от ворот. Говорил, что, отбив первый бросок, надо обязательно двигаться за ней и никогда не терять из виду. Я старался это делать и, по-моему, у меня получалось.

-Без Третьяка ситуация с вратарями сборной была бы хуже?

- И вратарям, и игрокам помогало одно присутствие этого человека-легенды, знающего хоккей "от" и "до", прошедшего жестокую тарасовскую школу. Несомненно, что Третьяк давал команде огромный положительный импульс.

-Помню, вы сфотографировались с ним после финала. Куда собираетесь поместить этот снимок?

- Пока я еще эту пленку даже не проявил: после приезда из Нагано пробыл дома всего полдня и уехал на 4-дневный выезд.

-Чем объясните, что вот уже сколько лет на многих турнирах успешно действует ваш вратарский дуэт с Андреем Трефиловым?

- Да, мы играем вместе уже лет 8 - 9. Мы очень разные - и по стилю игры и по характеру: я - более спокойный, он - эмоциональный. Но в отношениях друг с другом нам это не мешает. Приезжаем на сбор, и каждый борется за место в воротах. Мы понимаем, что решение, кто будет играть, принимает тренер, и никаких проблем между нами нет.

- Что, совсем не бывает досадно, когда одного предпочитают другому?

- Мне - нет. А Андрея об этом спросите сами. Но, думаю, он ответит так же. Если брать Нагано, то там нашей главной задачей было попасть в финал и побороться за золото. Все остальное не имело значения.

-В какой момент на Играх вы поняли, что стали основным вратарем команды?

- Честно говоря, я, еще когда ехал в Нагано, сильно рассчитывал на то, что буду играть - даже был уверен в этом. Хотя бы потому, что за последние два года у меня было больше игровой практики в НХЛ, пусть я и не был в своем клубе основным вратарем. В групповом турнире я сыграл два матча, Андрей - один. И если до начала Олимпиады у кого-то и были сомнения, кто из нас станет первым номером, то после победы в матче с чехами - 2:1, который мне удался, они, по сути, отпали.

-Для вас важно играть постоянно или вы спокойно относитесь к тому, что выходите на лед нерегулярно?

- Конечно, я предпочитаю все время играть. Но, с другой стороны, за свои 5 лет в НХЛ я научился относиться ко всему философски. Подчас то, займешь ты место в воротах или нет, зависит не от тебя, не от качества твоей игры. Поэтому надо просто осознать свою роль и спокойно ее воспринимать.

-Вспомним некоторые ваши матчи в Нагано. В начале первой игры - с Казахстаном - чувствовалось, что вы нервничаете, из-за чего пропустили быструю и довольно простую шайбу. Но затем обрели уверенность.

- Как ни странно, тот гол, который забили мне на 5-й минуте казахстанцы, положительно на меня повлиял. До этого я действительно волновался, а после него излишняя нервозность пропала, причем до самого конца турнира. Бывает, что такие голы выбивают вратаря из колеи, но у меня вышло наоборот. Никак не могу это объяснить - так получилось.

-Был ли у вас в Нагано критический момент, когда вы могли "поплыть"? Помнится, Третьяк восхищался тем, что вы сумели не сломаться после того, как финны в полуфинале счет 0:3 превратили в 3:3.

- Это был действительно сложный момент. Нить игры была нами потеряна, никто не знал, что делать, как вернуть матч в прежнее русло. Но чтобы полностью утратить веру в себя и в победу - такого у меня не было.

-После финала вы сказали мне, что в четверть- и полуфинале нервничали больше чем во время решающей игры. Почему?

- У меня так всегда бывает. Четвертьфинальный и полуфинальный матчи определяют общее выступление команды на турнире, в них может случиться все что угодно. Поэтому они тревожат тебя больше. А когда ты попал в финал, появляется ощущение, что терять уже нечего. Остается одна игра, и ты просто должен отдать ей последние силы и эмоции. То же самое я испытал и в 1992 году в Альбервилле.

-Во время Олимпиады вы получали письма от болельщиков?

- Да, и они начали приходить еще до начала Игр. Помню, в первый раз лично я получил их штук 5 - 6. Было очень приятно. Писали не только из Москвы, но и из далеких от нее мест, скажем, было послание из Ставропольского края. Когда получаешь такие письма, то реально осознаешь, что люди болеют, переживают за нас и желают нам удачи. Абсолютно все письма были очень добрые и искренние.

-То, что жена Наталья была с вами на Олимпиаде, поднимало вам настроение?

- Думаю, что присутствие наших жен в Нагано нам помогло. Лично мне - очень. Знаю, что, когда кто-то бросал по моим воротам, она так же, как и я, реагировала на шайбу и пыталась парировать ее вместе со мной. Она у меня такая: сидит на трибуне, а мыслями - со мной на льду. И еще очень радовало, когда во время игр наши жены скандировали: "Россия! Россия!".

-Во время пауз не старались найти ее глазами на трибуне?

- Нет. Обычно я не смотрю на зрителей, чтобы не расконцентрироваться.

-Похоже на то, что Олимпиада изменила вратарскую ситуацию в "Анахайме" - вы стали играть постоянно. Как вы думаете, тому причиной - именно ваше выступление в Нагано?

- Может быть, оно действительно сыграло свою роль. Но дело еще и в том, что другой наш вратарь, Ги Эбер, будучи третьим голкипером сборной США, в Японии не принял участия ни в одном матче.

-Пьер Паже уже сказал, что отныне вы - основной вратарь "Анахайма"?

- Нет, и я стараюсь не думать об этом. Я просто рад тому, что мне дали возможность постоянно играть. Но это и большая ответственность, потому что у команды сейчас очень трудный период: Селянне получил травму и не играет с последнего матча Олимпиады, Карий, не исключено, вообще не будет до конца сезона, новый наш форвард Трэвис Грин, обмененный из "Айлендерс", сыграл только один матч перед Олимпиадой и тоже "сломался". А ведь сейчас решается, попадем мы в плей-офф или нет. Поэтому мне сейчас нужно играть не просто здорово, а суперздорово. Приятно, что в первом же матче после Нагано - против "Эдмонтона" - удалось отстоять на ноль и помочь команде победить.

-С товарищами по олимпийской сборной из "Ойлерз" - Коваленко, Зелепукиным, Борисом Мироновым - после игры сходили поужинать?

- Нет, потому что сразу после нее мы сели в автобус и уехали в аэропорт.

-Не задумывались о том, чтобы после успешного выступления в Нагано попросить клуб о пересмотре условий вашего контракта?

- Пока еще рано об этом говорить. Может быть, этот вопрос будет поднят летом.

-Для вас стало неожиданностью, что вся команда получила звания заслуженных мастеров спорта России?

- Да. У меня ведь уже было звание заслуженного мастера спорта СССР, которое я получил после Олимпиады в Альбервилле. Тогда нам сказали, что мы - последние, кому его дают. Так что, как шутили ребята в Нагано, я стал дважды заслуженным.

-Если летом будет, как год назад, устроен предолимпийский сбор для игроков национальной команды, вы на него поедете?

- Я не слышал, чтобы что-то намечалось. Но в любом случае, наверное, нет. На следующий год нет ни Кубка мира, ни Олимпиады - поэтому вряд ли в таком сборе будет какой-то смысл. К тому же я привык готовиться дома, в Анахайме, где у меня появляется возможность работать на льду еще за месяц до начала тренировочного лагеря, а кроме того, я не разлучаюсь со своей семьей. Впрочем, пока еще не известно, как пройдет моя подготовка этим летом. Может быть, каким-то образом найду возможность поработать с Владиславом Третьяком. Это пока еще неточно, но вполне вероятно. Мне бы этого очень хотелось.

Игорь РАБИНЕР