«Видел, как огромные ребята превращаются в маленьких, если кто-то сильно бросает». Интервью самого смелого игрока КХЛ

Защитник «Автомобилиста» Кирилл Воробьев известен как один из самых самоотверженных игроков российского хоккея. В интервью «СЭ» он рассказал о тонкостях блокирования бросков, выкупе собственного контракта у ЦСКА, крупных покупках и многом другом.

Запланированный спад

— Насколько сложно в нынешнем сезоне после успешного предыдущего? Видим, что есть у команды спады, периодически бывают серии неудач (интервью записывалось перед победной серией «Автомобилиста». — Прим. «СЭ»). Как это можно объяснить? И связано ли это с синдромом второго сезона?

— Не скажу, что это какой-то эффект второго сезона. У нас в команде ребята шутят, что это запланированный спад. Насколько мне известно, у «Автомобилиста» в декабре частенько бывают какие-то серии поражений. А с чем связано? Не знаю, может быть, эмоционально как-то. Это, естественно, приносит негативные эмоции. Но, как мне кажется, это все равно сплачивает команду, добавляет импульс. Нельзя пройти весь сезон ровно, без сложностей. Надеюсь, что этот этап придаст уверенности команде в своих силах, партнерах и в своих действиях.

— Насколько вообще регулярный чемпионат переоценен? В прошлом году у вас были проблемы в регулярке, но к плей-офф подошли в оптимальной форме, прошли два раунда.

— В первую очередь, наверное, важность регулярного чемпионата в том, чтобы команда как-то сыгралась, отработала какие-то нестандартные действия. То же самое со спецбригадами. Надо, чтобы все ребята вникли, как правильно действовать. Это, наверное, больше про меньшинство. А в большинстве у нас мастеровитые ребята, которые способны разобраться почти в любом моменте. Самое важное — подойти к плей-офф в оптимальной форме.

— Почему у Лайпсика не получилось в «Автомобилисте»?

— Я думаю, что стиль его игры не подошел под нашу команду. Лично мое мнение.

— Вы вместе с Шаровым играли еще в «Звезде». Насколько он усилил коллектив?

— Мы с Саней успели и в детской школе поиграть: играли и в одной команде, и друг против друга. Смешная история была с его подписанием. Никто ничего не говорил: ни тренерскии? штаб, ни в СМИ не писали. Ну я, по крайней мере, не видел. Я просто с утра захожу в группу проверить расписание и вижу, что Саня Шаров в нее добавлен. Я сразу же написал ему: «Ты-то что здесь забыл?» Посмеялись.

Это, конечно, очень приятная новость была, потому что я знаю Сашу как прекрасного человека. По мне, он очень хороший хоккеист, способен помочь нашей команде, да и, в принципе, любой.

«Я хочу играть в России до конца карьеры. Мотивация — Кубок Гагарина». Интервью француза Да Косты

«Уральское дерби» — мясорубка

— В этом сезоне ни одна команда на «Востоке» не обходится без спадов, очень плотно все в верхней части. Видишь ли ты каких-то фаворитов? Против кого особенно тяжело играть?

— Я бы отметил только «Трактор». Нельзя сказать, что это главный фаворит. Просто у них хорошая сбалансированная команда. У нас каждое «Уральское дерби» — мясорубка. Естественно, все хотят победить, никто не уступает.

- Чувствуется смена стиля после прихода канадского тренера?

— Мне кажется, в принципе, команда очень быстрая. Не могу сказать, что есть какая-то невероятная жесткость с их стороны. Разве что Бадди Робинсон добавляет агрессии: очень хорошо играет на пятаке, бежит, борется. Понятное дело, что это игрок 3-4 звена, но он очень универсальный и сильно помогает.

Мое мнение — потеря Котляревского для Челябинска очень ощутима. Парень заводной был, бежал, добавлял в скорости, мобильности. Посмотрим, как они сыграют. Они взяли Коростелева, но он другого плана игрок.

— Уже несколько сезонов подогревается «Уральское дерби«. Чувствуется особый накал матчей?

— Да, хотя в прошлом году его подавали как дерби двух братьев, по аналогии с фильмом «Брат-2». Прикольно было. Не какая-то обычная игра, а прям рубилово. Интересно играть.

— В плей-офф, помню, у тебя была серьезная травма. Сколько ты вообще восстанавливался после нее?

— Не могу сказать, что как-то пришлось восстанавливаться. В матче с «Ак Барсом» Радулов ехал играть в тело, но немножко попал в скулу, был перелом. Благо, я постоянно в капе играю, сотрясения не получил. Хотя в моменте мне показалось, что я потерялся чуть-чуть совсем. Все происходящее помнил от и до. Игру выиграли, по приезде отправили проходить медицинскии? осмотр: неврологи, МРТ. Разрешили играть. Естественно, я тоже просился, не хотел в стороне оставаться. В принципе, я считаю, это не про меня. С другой стороны, в маске, конечно, играть тоже так себе удовольствие.

— Чувствуется разница вообще или ты забываешь об этом?

— Ты понимаешь, что тебе по лицу точно уже не попадут. А единственная проблема: любые брызги — приходится все это расстегивать, полностью протирать. Визор же ты быстро протер и побежал. Мне кажется, все равно прикольно в маске играть. Есть в этом свой шарм.

Фото Global Look Press

Каждый 7-10-й бросок — болезненный

— Твоя самая тяжелая травма в карьере: когда это было и сколько восстанавливался?

— В прошлом году ломал палец, операция была сложная. Восстановление заняло полтора месяца: я на лед раньше просился, но доктор и тренерский штаб не давали добро. Был высокий риск рецидива — а это уже до конца сезона. Во время первого матча после возвращения палец побаливал, но я больше не мог сидеть и ждать.

Много травм было: дуговую кость ломал. Восстановление заняло две недели, но другой прикол был. В детстве все смотрели фильмы про пиратов, где у них нет руки, а вместо нее крюк. Вот так же крюком мне залезали: тянут-тянут, потом хруст — на место кость встала. А так ничего жесткого в моей карьере не было.

— Ты у всех ассоциируешься с блокированными бросками. Как правильно это делать?

— Главное — не бояться. Я кому-то уже рассказывал: по статистике каждый 7-10 бросок — болезненный. Бывает, что шайба летит с невероятной скоростью, а тебе не больно. Зато кто-то накинет просто — уже больно. Я себе сейчас перчатку усилил, чтобы пальцы защищала. Есть нюансы: находиться у дальней штанги, чтобы вратарю видимость не закрывать.

Я в своей карьере видел, как огромные ребята превращаются в маленьких, если видят, что кто-то сильно бросает. Это режет глаза сразу. Ловить шайбы на себя может каждый. Просто кто-то больше забивает, и он не будет дополнительно риск травмы повышать.

В нашей команде... Ну даже Стефан Да Коста — один из лидеров по силовым приемам, на себя шайбы ловит. Все зависит от духа ребят.

«Удивило, что в России столько детей гуляет без взрослых, и это выглядит безопасно. В США такое представить трудно»

— Как справляться с боязнью шайбы?

— Не знаю. Наверное, это можно воспитать. Как говорят: если ты трус, то и останешься трусом.

Когда выходишь в меньшинстве и видишь Григоренко, Нестерова, Бурдасова, то понимаешь, что тебе придется это делать. Ты себя готовишь уже: надо постараться помочь команде. Не могу сказать, что это важный аспект, но, если это помогает команде, я буду это делать. Надеюсь, меня ценят не только за блоки, но и за надежную игру.

— По-моему, в «Ак Барсе» при Знарке была установка не блокировать броски: меньше риск травмы и вратаря не закрываешь. Бывало ли такое в твоей карьере?

— Нет, но я слышал, что вроде Козырев в «СКА-Неве» запрещал. Если не успеваешь сыграть в стык, то не блокируешь. Но это чтобы вратарю было легче. С другой стороны, ты стоишь на пятаке, борешься с нападающим — и тут шайба летит. Неужели ты ее не поймаешь? Будешь уходить?

— Есть риск еще помешать вратарю, создав рикошет.

— Ты можешь ему закрыть видимость — это самое неприятное. Ну и отскоки: хотел сделать лучше, а получилось как всегда. Это часть хоккея, такое бывает. Надо адекватно относиться.

Александр Радулов.

Фото Global Look Press

На «вы» с Радуловым

— У тебя был непростой путь в КХЛ. Расскажи про тот ЦСКА, в котором ты начинал.

— В защите были Денис Денисов, Никита Зайцев, Гриша Панин, Богдан Киселевич, Игорь Ожиганов, Александр Кутузов. У была нас хорошая команда. Было тяжело. Очень сильно помогли мне Квартальнов с Никитиным: когда они пришли, я был в молодежке. Тогда мне Михаил Александрович Васильев сказал, что приходит Квартальнов, а он любит работать с молодежью.

На первую предсезонку меня не взяли: я по ходу сезона настрелял много очков в молодежке, был капитаном. Тогда меня вызвали на последние четыре игры регулярки. Сыграл, мне кажется, достойно, и меня отправили в МХЛ на плей-офф. На следующую предсезонку меня взяли. Кажется, когда первый раз попал в раздевалку, даже на «вы» с Радуловым поздоровался. Он мне сказал: «Че ты начинаешь? Мы все в одной команде играем».

Гриша Панин мне сильно помогал: где-то успокоит, где-то взбодрит. Я всегда считаю, что отдаюсь работе полностью. Может, они это увидели. Думаю, играл неплохо, может, с психологией какие-то проблемы были. Поначалу психологически было тяжеловато. Квартальнов и Никитин меня азам научили. Когда меня про них спрашивают, я всегда говорю, что это два классных специалиста.

Заплатил, чтобы уйти из ЦСКА, вернул пиво в командный автобус. Интервью «Железного человека»

— Сложно было уйти из того ЦСКА?

— Меня отправляли поиграть в Нижний, «Сибирь» и «Сочи». В Нижнем попал к Скудре: человек своеобразный, но специалист хороший. Очень была строгая зона обороны, можно было с закрытыми глазами играть — все было четко.

Потом по каким-то причинам — примерно я знаю, что произошло — меня ЦСКА забрал обратно и отдал в «Сибирь». Я играл очень много, доверяли. Мы не попали в плей-офф, одного очка не хватило.

Второй сезон снова: я много играю, потом щелчок пальцами, и я не попадаю в состав. Еще микротравма плеча была: доктор отпустил на две недели домой, только сажусь в автобус после самолета и вижу новость «Юрзинов — новый главный тренер». Возвращаюсь через две недели, а мне Юрзинов говорит: «А ты кто?» Отвечаю, что Кирилл Воробьев. Он: «А, давай переодевайся». Снова не хватило одного очка до плей-офф.

Возвращаюсь в ЦСКА, а меня отправляют в «Сочи» на два сезона. Там снова Зубов: ничего плохого про него не могу сказать. Хороший мужик. По менталитету чуть американец.

После второго сезона в «Сочи» снова вернулся в ЦСКА. Прошел предсезонку. Тут мне говорят, что я сезон в «вышке» начинаю. Встретился с Игорем Валерьевичем Никитиным, он сказал: «Ты хороший игрок, но не для моей команды». Затянулось до третьего ноября — и я попал в Нижнекамск.

— Тогда «Нефтехимик» сумму компенсации из твоей зарплаты вычел. Как ты на это пошел? Мог же просто в ЦСКА зарплату получать

— У меня был двусторонний контракт, я получал 100 тысяч рублей грязными. Когда ты живешь так... помогаешь родителям. А потом тебя резко сжимают. У меня же еще тогда ребенок родился. Ты думаешь: что-то не то. Не хочу никого обижать, но было так, что при равном счете я играю, а когда исход матча решен — я сижу. Большинства нет, на остатки меньшинства, может, выйду.

Потом сказали, что я играть вообще не буду, только тренироваться. Тренировки в районе 7:15 утра. Запретили пользоваться раздевалкой, сушилкой — переодевался в судейской. Не самый приятный момент, но преодолел и слава богу.

Обиды не осталось на ЦСКА. Рад, что они меня отпустили. Могли же упереться, например. Просто от этого бы никто не выиграл.

Фото Global Look Press

Есть ли блатные в КХЛ?

— Какая вещь тебя больше всего раздражает в хоккее?

— В прошлом матче: если вратарь пытается спасти команду и врезается в штангу — это две минуты за сдвиг ворот. Из глобального: то, что на рынок НСА выходишь в 28 лет. Капитально с этим не согласен. Понятно, клубам выгодно держать игрока. Или по вратарям: ну какой вратарь сыграет 250 игр до 28 лет?

— Аликин из-за этого сидел в «Амуре» до 29 лет.

— Набоков, если в КХЛ останется, дай бог, сыграет 250 матчей. Таких единицы. Вратарям точно скостить надо. Игрокам ну хотя бы до 26 лет. Потому что в 28 должен быть расцвет: если тебе дают играть, у тебя все хорошо. А если путь как у меня, например? Мне было бы проще, если бы я в 26 освободился. Но я не жалуюсь.

— Есть ли блатные в КХЛ?

— По знакомству, мне кажется, есть. По деньгам точно нет. По связям каким-то...ну да. Единицы, но есть. Фамилии называть не буду.

— Напрягают такие моменты?

— Смотря как относится тренер. Со мной играл Никита Квартальнов. Понятно, что отец ему помогал. Но он с него спрашивал жестче, чем с других ребят. К нему даже игроки подходили и говорили: «Никит, что-то с тобой жестко совсем». За это и парня, и тренера в команде уважают. Обратная ситуация к хорошему не приводит.

«Получили медали, но сезон вышел скомканным». Голкипер «Автомобилиста» — о лучшем результате в истории клуба

— Главное качество, которое ты ценишь в других людях?

— Понятно, что честность, отношение к работе. Ненавижу, когда люди показывают что-то и начинают себя вести нахально. Не перевариваю это. Есть просто пара знакомых, которые так себя ведут или вели. Одного жизнь проучила.

Как-то обсуждали Толю Голышева: он же звезда команды и лиги. Но парень простой — он всегда подскажет, поможет. Он ведет себя правильно. А бывают ребята с самомнением «я ж звезда». Я такое ненавижу.

— В одной команде в этом сезоне капитан подошел к тренеру и повлиял на судьбу одного из важнейших игроков. Приемлемо ли для тебя, что капитан может подойти к тренеру и говорить, что такой-то игрок плохо влияет на других?

— Ну это не про нашу команду.

— Нет, в другой.

— От ситуации зависит. Если человек прям гадит в коллективе, то это обязанность капитана. Если это просто основано на личной неприязни, то этого быть не должно.

— Были ли в твоей карьере примеры, что у человека ужасный характер, но ему многое прощается?

— Не про характер: бывает, что человек просто не умеет обороняться, но в атаке виртуоз. Ну ладно. Команда это примет.

Фото ХК «Автомобилист»

— У тебя заканчивается контракт. Были ли переговоры?

— В начале сезона были, на данный момент все на паузе.

— Скоро должны новую арену ввести. Ожидаешь?

— Взволнован приятно. Видел планы раздевалки: выглядит многообещающе. Ребята из персонала ходили, говорят, что все здорово. Хочется быстрее попробовать.

— Александр Шаров недавно говорил, что повышение зарплат не чувствуется из-за инфляции.

— Повышайте потолок! От инфляции же никуда не деться. Я согласен с ним. Траты выросли сильно.

— У тебя в «Автомобилисте» первый по-настоящему большой контракт. Твоя самая серьезная покупка?

— Квартира в Москве в ипотеку. Сразу не смог купить.

— Были какие-то еще покупки?

— Часов у меня нет. Машину себе и жене купил. Но это никакой не «Мерседес» — обычный «Вольво». Считаю себя семейным человеком, стараюсь грамотно тратить деньги. Из дорогого купил себе пуховик Canada Goose. По нынешним меркам супердорогая вещь.

— Брендовые вещи есть?

— Ну кроссовки есть какие-то. Не скажу, что я по брендам убиваюсь. Штаны мне Кертис Волк из Канады привозил. У меня шапка одна и та же семь лет. Муж сестры моей жены как-то один раз оставил, а я ее отжал. Обычная серая шапка.

— Удивительно читать новость про то, что у Смолова украли часы за 8 миллионов рублей?

— Товарищ мне рассказывал лет пять назад, что купил часы за 1,2 миллиона рублей, а терминал не работал. Банкомат ему выдал тысячными купюрами, он с пачкой этой забежал. Дороже миллиона рублей никто из моих друзей ничего не покупал. Это же почти квартира! Ну что тебе эти часы — походил, посверкал. Не вижу смысла.