Газета Спорт-Экспресс № 14 (5484) от 25 января 2011 года, интернет-версия - Полоса 4, Материал 3
ФУТБОЛ
ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1958 год. Часть вторая
"КТО ХОЧЕТ, ТОТ И СНИМАЕТ ТРЕНЕРА"
Окончание. Начало - в № 13 от 24 января
ЯБЛОКО РАЗДОРА
За молодого и весьма одаренного защитника, воспитанника московской ФШМ Виктора Шустикова вступили в жаркую подковерную схватку руководители "Динамо" и "Торпедо". В печати ход борьбы за юное дарование не освещался. Следы ее обнаружил в любимом мною Госархиве РФ в фонде 7576 (опись 13, дело 123).
В письме в Комитет физкультуры и Управление футбола зам. председателя Московского городского совета "Динамо" Михаил Семичастный обвинил руководство "Торпедо", "ставшего на путь переманивания к себе футболистов московского "Динамо". Между прочим, ни один из перечисленных в письме игроков - Беляев, Сорокин и некоторые другие в "Торпедо" не перешли.
История с Шустиковым, если верить написанному, такова. В ноябре 57-го по его личному заявлению, заверенному начальником ФШМ Никитиным, и с разрешения председателя Комитета физкультуры столицы Пушнова молодого футболиста направили в "Динамо". Он предоставил кучу необходимых документов и 1 декабря был зачислен в штат команды мастеров с окладом 1100 рублей (третья категория). Но в назначенный срок на работу не вышел, потому как "под давлением руководства команды "Торпедо" стал оформляться в эту команду".
Семичастный просил адресатов вернуть Шустикова в "Динамо" и "обязать его приступить к тренировочной работе в его составе".
Письмо датировано 18 января 1958 года, и через четыре дня на упомянутом уже заседании был вынесен вердикт: "Разрешить В. Шустикову выступать за команду "Торпедо" ЗИЛ (Москва)".
Сегодня без боязни ошибиться мы можем утверждать: Шустиков попал в свою команду. Выиграл с ней два чемпионата, три раза совершал круг почета с кубком, дважды становился вторым призером, однажды - третьим. Дорос до сборной и в 64-м получил серебро Кубка Европы.
Полтора десятка лет он цементировал торпедовскую оборону. Игрок техничный, надежный, корректный, с тонким позиционным чутьем, хорош в единоборствах, в отборе. Повезло ему и с тренером - Виктором Масловым. В 58-м Шустиков делал под его руководством первые шаги в основе, надолго закрепился в ней и вырос в большого мастера.
Помимо Шустикова, дебютировали в "Торпедо" Валерий Воронин, Олег Сергеев... Один из самых техничных игроков советского футбола Николай Маношин пробивался в состав трудно - в трех турнирах (1956-1958) провел всего по одному матчу. Медакин и Островский в нем уже закрепились. Так формировался костяк команды, доведенный Виктором Масловым до ума в 1960 году. Команды без скидок Великой.
В "НОРМАЛЬНЫХ" УСЛОВИЯХ
Вместе еще с девятью "одноклассниками" торпедовцы готовились к сезону в привычных условиях на давно насиженных местах побережья самого синего в мире Черного моря. В сухую погоду - на уродливых, бугристых, с позволения сказать, полях, по которым словно специально бульдозером прошлись. В дождь неприглядную внешность скрывали искусственные водоемы с островками мутной жижи - в пору лечебные грязевые ванны в ней принимать. Об остром дефиците необходимого для полноценных занятий оборудования, приемлемых раздевалок, горячей, а иногда и какой-либо воды вообще вы наслышаны немало.
В поисках партнеров были неразборчивы, вступали в случайные связи (что характерно для всесоюзных здравниц). Имею в виду спарринг-партнеров. Возникали они спонтанно, нарушая тщательно продуманные тренерами планы. В общем, в нормальных условиях готовились. Повторяющиеся из года в год, они становились привычными и воспринимались как норма.
Степень готовности команд проверим позже, заодно сравним с "элитой", ЦСК МО и "Спартаком", коих покровители отправили в предсезонку за рубежи родины.
ГОНЯТЬСЯ ЗА МЯЧОМ ИЛИ РАЗВЛЕКАТЬ?
С проникновением футбола на телеэкраны на рубеже 40-50-х годов на заседаниях спортивных организаций и страницах СМИ то и дело развертывались дискуссии о методах ведения телерепортажа и его существенных отличий от радиотрансляций.
Во второй половине 50-х этому вопросу было посвящено несколько совещаний. В частности, 10 июня 1955 года. Член президиума Секции футбола Никитин выделил два направления телерепортажа. Цитирую: "Сухо констатировать, что видишь и о чем успеешь сказать, то есть "гоняться за мячом", и успеть сказать как можно больше, без комментирования отдельных моментов.
Развлекательное. Между ними одно время был Озеров. Он больше всех старался и делал это не без успеха, но постепенно стал отходить от хорошего начинания, о чем стоит искренне пожалеть".
Вслед за тем Никитин, Халкиопов, Мержанов перешли на личности. Досталось Вадиму Синявскому. "Трудно представить, что страна имеет одного комментатора по всем видам спорта, - негодовал Мартын Мержанов. - У нас при всех талантах Синявского, при всей его народной популярности испортили…
Вы думаете, Вадим Святославович об этом не знает? Критических писем на радио идет достаточно, но никто ничего сделать не может. Видимо, и Вадим Святославович перестраиваться не хочет, ему и так неплохо живется.
Пока на Всесоюзном радио не создадут примерно восемь-десять комментаторов по разным видам спорта, знающих спорт, каждого спортсмена в лицо, не будет высокого уровня спортивного вещания" (ГАРФ. Фонд 7576, опись 13, дело 168).
"ВОЛЬНЫЙ СЫН ЭФИРА"
С каждым годом в печати этому вопросу уделялось все больше внимания. Тема серьезная, не потерявшая актуальности и сегодня. Не раз порывался коротко осветить ее. Все руки не доходили.
Сподвиг меня необычайно популярный в послевоенные годы стихотворец Евгений Ильин. Перед началом чемпионата, после его окончания, а по мере надобности - в промежутке, знакомил он читателей со своими творениями: нехитрыми эпиграммами, ироничными, сатиричными, комичными, комплиментарными, с пожеланием счастья в труде и личной жизни… Посвящались они чаще игрокам, командам, реже тренерам, совсем редко судьям, а за два месяца до открытия юбилейного первенства удостоил Ильин внимания Вадима Синявского. Лучше бы он этого не делал, не сыпал соль на не успевшую затянуться кровоточащую рану.
Он вызвал целый тарарам
И тысячу вопросов,
Мамедова увидев там,
Где был Федосов.
Ухватившись за четверостишье, как за соломинку, продолжу тему, волновавшую радиослушателей и телезрителей. Но прежде проясню ситуацию. За несколько минут до начала отборочного матча сборной СССР с поляками в Лейпциге (подробности в "СЭ" от 3 декабря 2010 года), когда уже были заполнены протоколы, занемог Алекпер Мамедов. Вместо него на поле вышел Генрих Федосов. Диктор по стадиону, не будучи в курсе, объявляя составы команд на немецком, русском и польском языках, произносил фамилию Мамедова (в нескольких польских газетах ему даже приписан второй гол нашей сборной).
Устаревшим источником пользовался и Синявский. Получив первоначальный вариант протокола, он поспешил в комментаторскую кабину и на протяжении полутора часов вводил в заблуждение радиослушателей. Вины его в том не было, но в советских СМИ досталось комментатору сильно.
Вот и Ильин туда же, и авторы футбольного справочника - М.Вайсборд, Я.Дымский. В "Кратком футбольном словаре", помещенном на 92-й странице "Календаря-справочника", не отказали себе в удовольствии уколоть уважаемого человека: "СИНЯВСКИЙ - довольно вольный сын эфира".
Ядовитая фраза выходила за рамки лейпцигского промаха.
Вадим Синявский - первопроходец в области радио- и телерепортажа в СССР. Во время войны - спецкор "Последних известий" Всесоюзного радио, вел репортажи с полей сражений, получил ранение, потерял глаз, но работу не оставил. Пик популярности пришелся на осень 45-го во время турне московского "Динамо" в Великобританию. Называли его "глаза и уши страны".
Великолепный, остроумный рассказчик (некоторые его фразы вошли в золотой фонд советской радиожурналистики), Синявский отменно владел пером. Проглатывали его творения залпом. Человек творческий, Вадим Святославович ради создания высокохудожественного произведения мог пожертвовать истиной, опустить малозначащие, на его взгляд, детали. Вялотекущий, занудный матч оправлял аппетитным гарниром, добавлял перца, и сразу возрастали скорости, разыгрывались красивейшие комбинации с убийственными ударами форвардов и акробатическими этюдами вратарей... Об этой его слабости (а может, достоинстве) знали многие и беззлобно подтрунивали в приватных беседах и дружеских компаниях.
ПОД ОГНЕМ КРИТИКИ
Телерепортажи пришлось Синявскому оставить: несоответствие между увиденным и услышанным зрителей раздражало. Чрезмерно активные граждане забрасывали ругательными письмами редакции газет, радио, телевидения, что хуже - высшие физкультурные и партийные органы. Те письма, что хранятся в партархивах, недоступных простым смертным, я цитировать по соображениям этическим не буду. Но несколько образцов из газет (с ними может ознакомиться в библиотеках любой желающий), пожалуй, покажу.
В некоторых письмах выражалось недовольство не работой отдельных журналистов, а положением дел в целом. Главный комсомольский орган поместил 20 декабря 57-го письмо болельщика Л. Малюгина: "Теле- и радиорепортажи ведутся однообразно, по шаблону. Особенно скучны телерепортажи - здесь репортаж ничем не отличается от радиопередачи. А ведь зритель видит игру (причем очень часто видит ее лучше, чем комментатор) и принцип рассказа должен быть иным. Нам же пересказывают то, что мы видим. Слишком мало число спортивных журналистов - мы уже не только знаем их голоса, но и вынуждены слушать одни и те же их остроты, кстати, не настолько удачные, чтобы стоило их повторять".
В спортивной прессе жестко прошлись по персоналиям. 30 марта А. Длугач вынес на суд читателей заметку под заголовком "Внимание! Микрофон включен!..". Ограничусь небольшими отрывками: "В печати уже не раз отмечались серьезные недостатки в организации спортивного радиорепортажа и, в частности, в передачах Вадима Синявского...
Его репортаж по-прежнему поверхностен, испещрен нелепостями. Стыдно за убогий язык автора.
Даже на таких ответственнейших соревнованиях, как первенство мира по хоккею, комментарии В. Синявского изобиловали многочисленными погрешностями. Он путал счет забитых и пропущенных шайб. Опережая действия судьи и дезинформируя слушателей, невпопад определял нарушение правил и положение "вне игры"...
После чего переключился на "многоборцев": "Для того, чтобы комментировать соревнования в диапазоне от футбола до фигурного катания, мало иметь в запасе несколько подстрочников и пару каламбуров. Нужны прежде всего глубокие знания и отличная эрудиция в разбираемом вопросе".
В этом трудно с ним спорить (что бы он сказал, послушав наших универсалов, готовых вещать с любой точки, куда начальство направит, будь то ледовый дворец, теннисный корт, плавательный бассейн...). Но в критике Синявского грань допустимого Длугач перешел, незаслуженно обвинив его едва ли не в косноязычии.
16 июля корреспондент того же издания С. Григорьев в материале "Почему был "прерван" мяч" растоптал неких Алексеева и Соколова. В репортаже о международном матче "Спартака" с бразильской "Васку да Гама" они рассказывали зрителям, как вратари и защитники то и дело "прерывали" мяч, а оборонцы еще и "покаты" совершали. Частое употребление закавыченных слов возможность оговорки исключает. Не туда, однако, пустил ядовитые стрелы автор заметки. Надо бы не в дуэт метить, а в начальников, доверивших эфир людям, весьма от футбола далеким.
Еще на один перл, возмутивший Григорьева ("Исаев будет бить. Но был очень сильный удар, и он перелетел своих партнеров"), нынешнее поколение внимания бы не обратило. Фразы "перебросил вратаря" (как вариант - ворота) никого уже не коробят. Как и "борьба за воздух". Вообще-то футболисты (если исключить абстрактные "борьба за инициативу" и близкие по смыслу выражения) борьбу ведут только за мяч - на земле и в воздухе.
Телевидение (спортивное, пожалуй, в меньшей степени) сегодня формирует новый русский язык. От этого никуда не деться.