Газета Спорт-Экспресс № 180 (2972) от 12 августа 2002 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 3

Завтра в Бразилии стартует финальный турнир Мировой лиги-2002, в котором участвует и сборная России. Руководить действиями нашей команды вместе с главным тренером Геннадием Шипулиным будет его помощник Борис Колчинс - личность в нашем волейболе уникальная.

Борис КОЛЧИНС: "НАСТАЛО НАШЕ ВРЕМЯ"

Откуда такая странная фамилия? Из латышского паспорта, ведь известный в свое время игрок рижского "Радиотехника" - гражданин Латвии. Получается, Колчинс - первый тренер-легионер в отечественном волейболе.

Правда, сам себя он таковым не считает.

- Формально все правильно: я - иностранец, мама у меня - латышка, отец - русский, родился и вырос в Риге, там сейчас живет моя семья. Но всегда считал себя русским, - разъясняет свою позицию старший тренер российской сборной.

ГУЛЛИВЕР ИЗ СЕМЬИ ЛИЛИПУТОВ

Поклонники волейбола со стажем наверняка помнят Колчина (именно так значится нынешний тренер россиян в волейбольных справочниках и энциклопедиях) по выступлениям за очень интересную рижскую команду, в составе которой он провел больше десяти лет, выигрывал в ее составе чемпионат СССР и Спартакиаду народов СССР. Имя его фигурирует и в составе юниорской сборной Союза, победительницы первого чемпионата мира среди молодежных команд 1977 года.

- Вряд ли я смог бы стать чемпионом мира и Европы с первого же захода, если бы не Виктор Александрович Михайленко, мой первый тренер, - продолжает Колчинс. - Классе в пятом он набирал высокорослых ребят в спортшколу. Я стоял в строю четвертым, а тренер пригласил на занятия трех первых. Хорошо, что был среди них мой лучший (до сих пор) друг Саша Смирнов. Он потребовал, чтобы я пошел с ним. И после первой тренировки в спортшколе остались мы с Сашей. Он не смог задержаться надолго - проблемы с давлением не позволили. А я втянулся - и остался. Как оказалось, навсегда. Детских тренеров я бы вообще разделил на две категории: одни стремятся выиграть соревнования среди детей, другие работают с дальним прицелом, воспитывая будущих мастеров. Михайленко относится ко вторым. Я всю жизнь буду благодарен ему за то, что получил универсальную подготовку. Придя в "Радиотехник" пасующим, я вскоре переквалифицировался в игрока второго темпа, а позже встал в состав уже в роли центрального.

- Для игрока первого темпа вы, простите, ростом не вышли. По сегодняшним меркам, естественно.

- Да и в мое время 192 сантиметра считались не очень впечатляющими для волейбола. Но если учесть, что мой отец дорос только до 170, а рост мамы всего 162, то меня на их фоне можно признать Гулливером. Я очень хотел вырасти. Налегал на морковку, прочие овощи, содержащие витамин А. И за одно лето действительно вырос на 10 сантиметров. Открою маленький секрет: выступая в основе "Радиотехника" на позиции игрока первого темпа, написал в инфизкульте курсовую работу, в которой доказывал, что с моим ростом на месте центрального в современном волейболе играть нельзя.

ПРИКОСНОВЕНИЕ К ЗВЕЗДАМ

- Как правило, многие из тех, кто выступал за молодежную сборную, позже составляли костяк взрослой национальной команды. Но в знаменитой сборной Вячеслава Платонова, выигравшей все в конце 70-х - начале 80-х, вам сыграть не пришлось.

- Но прикоснуться к той платоновской команде удалось. Действительно, в распоряжении известного тренера было немало звезд. Но я не терял надежды попасть в число избранников. Меня даже вызвали на сбор в Сухуми. Приглашение в сборную совпало с подготовкой к защите диплома в институте гражданской авиации. Сами понимаете, вуз непростой. И я оказался перед дилеммой: что важнее - диплом или сборная страны? Осмелился задать вопрос Платонову: рассчитывает ли тренер на меня в дальнейшей работе или позволит защитить диплом? Последовавшей реакции предвидеть не мог: тренер начал меня отчитывать на повышенных тонах. Гораздо позже, просчитывая ситуацию, пришел к выводу, что пробиться в команду, в которой на моей позиции играли Савин, Шкурихин, Панченко, Смугилев, Сапега-старший, было почти невозможно. Они и в росте меня превосходили, и в опыте.

- Если я правильно понял, сухумский центр подготовки вам пришлось покинуть?

- Не совсем так. После случившегося был уверен, что дни мои в главной команде сочтены. Каково же было удивление, когда, настроившись возвратиться к дипломным делам, вдруг оказался в числе отобранных для поездки на традиционные товарищеские матчи в Японию. Было интересно сыграть рядом с уже знаменитыми Чернышевым, Зайцевым, Савиным, Лоором... В одном из пяти японских матчей мне сыграть удалось, мы выиграли - 3:0. Я был доволен собой, но по возвращении из Японии меня отправили во вторую сборную.

- Но диплом-то тогда удалось защитить?

- Да, стал инженером-экономистом гражданской авиации. Только диплом этот мне в дальнейшем не пригодился. Зато второе образование, физкультурное, которое получил по настоянию Михаила Ефимовича Амалина, мудрого тренера и ученого, помогает до сей поры. И, что интересно, когда я учился и играл, все было нормально - достижения были, в сборную призывали, чувствовал себя превосходно. Зато, когда случился небольшой перерыв между вузами, сразу травмы замучили, плечо вылетело, сезон вышел неудачный. Как только снова сдал экзамены в институт физкультуры и у меня каждый день оказался расписан по минутам, забылись все травмы, вернулись победы, в том числе золото Спартакиады народов СССР-83 и чемпионата страны-84.

ИТАЛЬЯНСКАЯ ЭПОПЕЯ

- Тогда рижанам удалось прервать многолетнюю гегемонию столичных армейцев. Вполне естественно, что два золота стали для вас самыми яркими впечатлениями за годы выступлений за "Радиотехник", не так ли?

- А самым обидным поражением в карьере - проигрыш итальянскому "Санталу" в четвертьфинале Кубка европейских чемпионов. Мы уступили в домашнем матче - 1:3, шансов отыграться на выезде было немного. Но после трех партий выигрывали - 2:1, в четвертом сете вели - 7:4. И все же проиграли. Эта неудача оказалась роковой. В дальнейшем что-то серьезное выиграть "Радиотехнику" так и не удалось. И я все больше стал подумывать о том, что с активным спортом пора завязывать. Мне уже 31 год исполнился. Но тут неожиданно возникла Италия.

- Как это произошло? В середине 80-х только-только начали выпускать игроков за рубеж.

- Думать не думал, что меня позовут на Апеннины. Да и узнал об этом случайно: проговорился администратор команды, который, съездив в Москву, увидел телеграмму-приглашение с моим именем в один из итальянских клубов. Это было в августе. Оказалось, чиновники в прямом смысле пытались положить вызов под сукно. И если бы не моя настойчивость, не видать бы мне никакой Италии. Геннадий Васильевич Паршин, главный тренер "Радиотехника" и сборной СССР, уговаривал поиграть еще за рижский клуб, упирая на то, что вместо меня некого поставить в состав. Я же указал тренеру на очень способного юношу на скамейке. Это был Руслан Олихвер.

- Итак, вы отправились в Италию.

- Когда 10 декабря приехал в Прато с женой и трехлетним сыном, президент клуба признался, что уже не чаял меня увидеть и собирался призвать на мое место кого-то другого - к тому моменту было сыграно едва ли не полчемпионата. Место команда занимала последнее - ни одного выигранного матча. Переквалифицировался в доигровщика (вновь добрым словом вспомнил первого тренера), по возможности продолжал выходить на блок, принимал подачи в шести расстановках. В конце концов команда добилась права сыграть в переходном турнире и сохранила за собой место в серии А-2. Еще два года поиграл и засобирался домой - ребенку пора было в школу идти. Но тут предложили остаться вторым тренером.

К тому моменту у клуба появился солидный спонсор, поставили задачу выйти в высшую лигу, стали уделять серьезное внимание юношескому волейболу - и по моей рекомендации взяли на работу Михайленко. В серию А-1 мы попали, значительно усилились, но тут грянула беда: в Италии проводилась операция "Чистые руки", и владелец клуба попал под каток. Все рухнуло за неделю.

ТРЕНЕРСКИЙ ЛИКБЕЗ

- И вы вернулись в Ригу...

- Как оказалось, ненадолго. Поначалу мне доверили работать с молодежной сборной Латвии, на юниорском чемпионате мира в Бахрейне мы попали в восьмерку, что для маленькой страны огромное достижение. Но вскоре вновь пригласили в Италию. Теперь уже начался мой серьезный тренерский период в этой стране. Правда, в командах серий А-2 и В-1.

- Почему все-таки выбрали тренерскую работу, а не инженерную?

- Эта профессия оказалась мне ближе - спорт вообще и волейбол, в частности, затягивают. Удовлетворение от тренерской работы стал получать после двух-трех лет. Наверное, мне повезло, что переход от игрока до тренера сборной проходил плавно, по ступенькам - второй тренер, потом главный, но в команде не высшей лиги. Чтобы в Италии вывести команду из класса В, нужно продраться через тяжелейшую конкуренцию и стать безоговорочно первым. Мне подобное удалось дважды, что, по итальянским меркам, считается серьезным достижением. Был опыт работы и с национальной молодежной командой.

Так что, когда раздался звонок из Белгорода, долго не раздумывал: приглашение поработать с одним из лучших клубов российской суперлиги было лестным. О сборной тогда и речи не было. Но мне кажется, что в "Белогорье" нам с Геннадием Шипулиным за прошедший сезон кое-что сделать удалось.

БЕЛГОРОДСКИЙ ВЗЛЕТ

- Когда раздался звонок от Шипулина, не было опасений: до вас в белгородском клубе работало с десяток специалистов, но сработаться с главным тренером не смог никто?

- Не успел приехать в Белгород, как "доброхоты" стали называть разные цифры - не то 7-й, не то 13-й по счету я старший тренер. Но я-то по итальянским параметрам прошел через все - работал в командах, где тренеры не задерживались и на два месяца. И уже ничего не боялся.

Нисколько не смутили и разговоры о Шипулине - достаточно было познакомиться с составом игроков и узнать о цели, которую ставят президент и главный тренер. Нужно было нырять и пытаться доказать, что ты не чужой. Надеюсь, удалось создать в клубе благоприятную атмосферу, которая позволила волейболистам сыграть на своем уровне и добиться поставленной цели - золотых медалей.

- Разговор с Шипулиным о сборной тогда не заходил?

- Нет. Приглашение в сборную стало неожиданностью. Но, если бы не согласился, меня бы не поняли: работа со сборной - вершина тренерской деятельности.

Проработав с разными тренерами дома и в Италии, могу сопоставить старую советскую школу с современными методами тренировок и ведения игр. И должен сказать, что сравнение это будет не в пользу прежних порядков. Сегодня старые методы не действуют. На чем держался советский волейбол? На беспрекословном подчинении игрока тренеру. В нынешних условиях тренеру-диктатору делать в команде нечего. Принцип "вылетишь из института - пойдешь в казарму" уже не действует. Сегодняшние волейболисты хорошо обучены, разбираются во многих вещах, некоторые прошли через лучшие клубы мира, занимались у лучших тренеров. Настало время тренера-собеседника, способного находить язык с игроками. При этом ни о каком панибратстве речь не идет.

В сборной же нужно быть втройне дипломатом, чтобы найти общий язык с игроками, которые тебя не знают. И втройне быть уверенным, что каждый твой шаг - единственно верный. Шипулин - максималист, поражения не признает.

КОМАНДА ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ

- Велика ли роль личности в командной игре? В волейболе известна масса случаев, когда один игрок может решить исход матча - взять того же Владимира Грбича в финальном матче олимпийского турнира в Сиднее.

- По опыту знаю, что зачастую игрок боится взять на себя инициативу, рискнуть и ошибиться. Потому что эта ошибка вызывает гнев со скамейки, с трибуны, в прессе. Мое кредо: любой игрок имеет право на ошибку. При этом его класс определяется в повторении или неповторении этой ошибки.

Дальше встает вопрос о создании коллектива. Тот же Грбич-старший, которого вы упомянули, может создать особый климат в команде, когда все будут действовать на пределе возможностей. Как в Сиднее. Какими методами он добивается подобного - другой вопрос. Как сейчас помню: потрясающий Кирай, выступая за клуб в Равенне, наорал на Гардини, когда тот не бросился за мячом на трибуну. Итальянец был шокирован: для него, тогда молодого игрока, подобная самоотдача великого американца была в диковинку. Важно создать группу злых игроков, амбициозных в хорошем смысле, неудовлетворенных ничем, кроме первого места. Это должны быть ребята, наделенные интеллектом, не обращающие внимания на мелочи. Мне кажется, повторяю, что в команде должен быть не один лидер, а трое-четверо.

- Допускает ли тренер Колчинс, что игрок может ему нагрубить, огрызнуться?

- К счастью, до сих пор со мной подобного не происходило. Как-то в Италии молодой игрок нажаловался на меня президенту клуба за то, что тренер не ставит его в основной состав. В Италии игрок получает раз в пять больше тренера, и от игрока многое зависит. А мне приходилось иметь дело с головорезами. Последний пример: конфликт игрока Бернарди и тренера Баньоли в "Сислее". К сожалению, "лучший игрок столетия", которого я не включил бы даже в двадцатку лучших, просто искал конфликтной ситуации, чтобы убрать не понравившегося ему тренера.

Допускаю, что в мой адрес могут сказать: "демократ", "мягкотелый". Но никогда не опущусь до оскорбления или унижения игрока. При этом стараюсь всегда употреблять местоимение "мы", а не "ты" или "я".

- Чего хотелось бы достичь тренеру Колчинсу?

- Задачи могут быть две. Одна - выиграть что-то очень значимое. Вторая - создать команду по своей модели, найдя идеальное сочетание игроков. Но в последнее время больше склоняюсь к первой цели: изведать вкус большой победы.

- Реально ли сделать это с командой России?

- Ситуация в мировом волейболе сегодня складывается таким образом, что настало наше время.

Лев РОССОШИК