Антон Шипулин: "Самоедство и страх загнали меня в яму"
Владимир ИВАНОВ
из Ханты-Мансийска
– Пришли в себя после Холменколлена?
– Стараюсь забыть его, но сделать это не так просто. Мой сосед по комнате Дима Малышко даже шутит, что от греха подальше спрячет все острые предметы. Если честно, как только приехал в Ханты и зашел в номер – сразу же накатило. В то же время понимаю, что от этих мыслей нужно скорее избавляться. Они будут только мешать. Сейчас нужно собраться на заключительный этап, а потом все тщательно проанализировать. Причем это не пустые слова. Мы с тренером Андреем Крючковым будем поднимать все материалы по подготовке, по соревновательному периоду, сравнивать с тем, что было раньше. Хотя уже сейчас могу сказать, что к тренеру претензий у меня нет. Физически меня подвели очень здорово. А такое выступление связано исключительно с психологией. Я слишком много на себя навесил перед началом турнира. Уже во время неудачного спринта понял, что самоедство и страх загнали меня в яму. Выходил на старт и боялся всех подвести. Такое у меня было только в юношах.
– Некоторые специалисты, в том числе Александр Тихонов, убеждены, что вам стоит работать с более серьезными спарринг-партнерами, чем Волков. И в тренировочном процессе вам как раз не хватило стрессовых ситуаций. Не думали вернуться в команду?
– При всем уважении к команде, возвращаться не хочу. Я много лет находился на централизованной подготовке и прекрасно знаю, что это такое. Там все хорошо, но приходит момент, когда начинаешь копаться в себе. И понимаешь, что нужно добавлять кое-какие детали. В команде это не проходит. Общая подготовка все-таки больше подходит молодым спортсменам, которым важно тянуться за более опытными.
– Но что-то менять надо? Например, в вашу группу напрашивается тренер по стрельбе.
– Согласен. Но мы с Андреем Крючковым договорились, что не будем обсуждать будущее, пока не закончится этот сезон. Вот после него обязательно сядем и обо всем поговорим.
– С Андреем Гербуловым вы продолжали работать по ходу всего сезона?
– На протяжении подготовительного периода связь мы держали постоянно.
– Касперович хочет, чтобы Волков вернулся на централизованную подготовку. Для вас это станет большой потерей?
– За два года я очень привык к Лехе. Но отговаривать его от каких-либо решений не собираюсь. Он самостоятельный спортсмен и сам знает, чего хочет. Могу лишь сказать, что мы с ним разговаривали и его все устраивает. Думаю, мы и дальше пойдем вместе.
ЧЕМ МЕНЬШЕ ОСТАВАЛОСЬ ДО СТАРТА,
ТЕМ БОЛЬШЕ МАНДРАЖИРОВАЛ
– Позади первый крупный старт за последние пять лет, в котором вы не взяли медаль. Ощущения накануне, наверное, тоже были иными, нежели раньше?
– Да, я слишком сильно волновался. Наверное, от меня очень многого ждали, но мне стоило абстрагироваться от этого. Я же делал все наоборот – чем меньше дней оставалось до старта, тем больше мандражировал.
– Неужели вы не понимали, что этим сами загоняете себя в рамки?
– Понимал. И пытался отбросить эти мысли. Но получалось так, что я ложился спать и еще час-полтора не мог уснуть. В голове постоянно крутилось это "надо". Мы, спортсмены, такие же люди, и накрутка нам также свойственна.
– Касперович считает, что, выиграй команда медаль в смешанной эстафете, все пошло бы по-другому. В том числе и для вас.
– Да, было неприятно, что не заняли призового места там, где могли. Но я старался не акцентировать на этом свое внимание. Хотя в первые часы после гонки во мне действительно сидела злость.
ИНОСТРАНЦЫ
– Есть ощущение, что на этом турнире вы порой были слишком злы. Вот к чему была эта послефинишная перепалка с Фийоном Майе?
– Я пересматривал повтор нашей ситуации с французом. Он еще на спуске перед выходом на финишную прямую бросил на меня взгляд, но зачем-то потом специально начал "вырезать". Мне это непонятно. Мы же уже не боролись за медали! А он этим жестом просто выразил неуважение. Такая наглость раздражает. Это неправильно.
– В прошлом году сезоне у вас бы инцидент с другим французом – Беатриксом. Так можно и имидж "железного дровосека" заработать.
– Да бросьте. Тогда, в Поклюке, я честно не понимал, прав или нет. И поэтому раз 10 извинился перед Жаном Гийомом. На всякий случай. Хотя потом в повторе увидел, что я ему никак не помешал. Могу сказать, что сами иностранцы зачастую ведут себя на лыжне не очень красиво. Говорили про это и с Женей Гараничевым, и Димой Малышко. Некоторые пытаются внаглую подрезать. Не буду называть фамилии, но таких случаев было очень много. Это же неправильно! В спорте должен быть "фэйр-плэй". И свою силу надо доказывать на дистанции, а не гнилыми поступками. Обидно за державу. Тем более сейчас, когда идут эти политические игры. Видно, что иностранцы пытаются немножко ущемить нас. И хочется показать им настоящих русских спортсменов. Они не знают нашего характера! А мы можем ответить так, чтобы следующего раза не было. Ведь позволишь раз – потом будет еще хуже. Дашь палец, руку по локоть откусят.
– Вы считаете, это относится только к русским? Или вообще к сильным?
– Могу ошибаться по поводу предвзятого отношения к русским. Но по другим я сказать ничего не могу. Ведь всегда обращаешь внимание на себя и на тех, с кем общаешься. А Жене и Диме иностранцы мешали по ходу гонок не раз. Можно ведь внаглую бить по палкам или специально наступать на лыжи. На некоторых участках камеры этого не улавливают. Нехороших ситуаций много, и я принимаю их насчет себя и своей команды. Убежден – все должны вести себя по отношению друг к другу уважительно.
– В некоторые моменты постоять за себя, безусловно, нужно. Но чувствуете ли вы грань? Толкни вы, допустим, Фийона Майе сильнее – мог последовать протест и последующие санкции.
– А не было бы камер, я бы его и не так толкнул. Шучу, конечно.
Эмоции, конечно, иногда затуманивают разум. Но такой у меня характер. Не могу терпеть, когда плюют в душу. Сразу же хочется ответить. Была бы спорная ситуация – другое дело. Но тут я был уверен, что прав. Поступать, как он, просто некрасиво.
– Сразу после финиша вы говорили, что разговор с французом еще не закончен…
– Я хотел в тот же вечер пойти к нему. Но пресс-атташе команды Иван Тугарин отговорил меня. Сейчас эмоции утихли. Хотя, думаю, все-таки поговорим тет-а-тет. Но никакой агрессии уже совершенно точно не будет.
– Ощущаете ли вы на себе какое-то недоверие в связи с последними допинговыми скандалами в России? Конькобежец Денис Юсков рассказывал, что, когда наша команда на недавнем финале Кубка мира зашла в раздевалку, находящиеся там поляки встали и вышли.
– Лично ко мне отношение не изменилось. Хотя кто их знает? У иностранцев иной менталитет, и они смотрят на происходящее с другой точки зрения. Не исключаю, что, если с кем-то произойдет какая-либо неприятная ситуация, они всем своим видом покажут, что с этим человеком им общаться неприятно. Но на данный момент мы и с французами, и с норвежцами контактируем хорошо.
МЕНТАЛИТЕТ
– И с Мартеном Фуркадом?
– На чемпионате мира он подсел ко мне за столик во время обеда. Мы пообщались с ним минут 10-15. Безусловно, было приятно, что, несмотря на большое количество свободных столов, он предпочел место рядом со мной. И с Тарьеем Бё мы регулярно общались в Холменколлене.
– Для вас обоих турнир не складывался, так что были общие темы.
– Это точно. Перед каждой гонкой он подходил ко мне и говорил: "Ну что, давай сегодня-то уже покажем всем". Подобное отношение мне очень импонирует. Считаю, что спорт и должен быть таким. На трассе мы враги, но это не мешает хорошо общаться после финиша.
– Свендсен сказал, что русские слишком мало улыбаются, и поэтому у них ничего не получается. А норвежцы вечно на позитиве и во время соревнований реально получают удовольствие.
– Есть такое. Когда шел на эстафету, передо мной брели братья Бё. Так вот непосредственно перед стартом они раздавали автографы, фотографировались и даже дали интервью. Мы в этом плане немного замкнуты. Я, например, никогда бы не стал так вести себя перед гонкой. Возможно, в этом и кроется одна из наших основных проблем. Чем важнее старт, тем больше мы уходим в себя. На нас давит груз ответственности, и мы сами загоняем себя в рамки. Но тут еще многое зависит от самого человека. Я привык делать вот так, и меняться сейчас уже сложно. Но можно. И это одна из основных задач на следующий сезон.
– Перед масс-стартом я общался с Валерием Польховским. Он сказал, что если увидит на вашем лице перед стартом улыбку – вы будете с медалью. Будете замкнуты в себе – не факт.
– Я был замкнут?
– Да.
– Много раз замечал за собой, что, когда расслаблен, выхожу на старт на позитиве и не настраиваюсь на гонку как на что-то невероятное, все получается нормально. Как только начинаю загоняться – пиши пропало. Причем головой все понимаю, но сделать ничего не могу. Возможно, дело и в нашем менталитете. Но я работаю над собой. Буду стараться измениться. В психологии и настрое наш большой резерв. Мы можем быть очень хорошо готовы физически, но нескольких часов нехороших мыслей хватает, чтобы пустить все коту под хвост. Как это, собственно, и получилось сейчас.
ПСИХОЛОГ МНЕ НЕ НУЖЕН
– Вам не приходила мысль о работе с психологом?
– Сколько ни пробовал – все не то. Для меня лучшие психологи – это родители и Андрей Сергеевич. Он, кстати, тоже сделал мне выговор по поводу того, что перед спринтом я три дня вообще не ходил к нему общаться. А в прошлом году мы постоянно беседовали и расходились с улыбками. В этот же раз я замкнулся, все время сидел в комнате.
– К тому же один.
– Да, оставался наедине со своими мыслями и просто зарылся. Все накапливалось, как снежный ком. Больше делать этого нельзя.
– Может, имеет смысл провести сбор с раскрепощенными норвежцами?
– Может быть. Их опыт нам пригодится. Мы видим, как они выступают на соревнованиях, как их поддерживают. Нужно учиться быть пофигистом, если можно так выразиться, даже во время ответственных стартов. Концентрация и настрой очень важны, но слишком глубоко уходить в это тоже нельзя.
БЬОРНДАЛЕН СКАЗАЛ ФУРКАДУ,
ЧТО ОСТАЕТСЯ ДО 2018 ГОДА
– Бьорндален после медали в спринте вечером пришел в студию на один из телеканалов и больше часа общался с журналистами. Что не помешало ему на следующий день выиграть серебро в преследовании. Вы бы так смогли?
– Все зависит от ситуации. Когда спортсмен берет медаль, его отпускает. Он понимает, что задача-минимум выполнена и теперь можно наслаждаться остальными гонками. Думаю, будь у меня медаль, я бы тоже ходил на позитиве, раздавал всем интервью и радовался жизни, а следующие старты получились бы еще лучше.
– Кто вас больше поразил в Холменколлене: Бьорндален или Фуркад?
– Оба. Мартен – большой молодец, но от него я этого и ожидал. А вот от Оле Эйнара – нет. Думал, после серебра в первой гонке дедушка должен устать (смеется). Однако Бьорндален в последующих стартах снова доказал свою силу и умение подводиться к главным стартам. Человек знает свой организм досконально.
– Не спрашивали у него, остается ли он?
– Вот когда мы разговаривали с Фуркадом, как раз затронули вопрос о Бьорндалене. Вроде как он сказал Мартену, что будет бегать до 2018 года (улыбается). Сам я по этому поводу с норвежцем не общался, но, думаю, у него появилась новая мотивация, и на 90 процентов уверен, что он продолжит карьеру.
ЭСТАФЕТНЫЙ ЭТАП ГАРАНИЧЕВА
– После эстафеты вы сказали, что лично возьметесь за Гараничева. Что это означает?
– Я имел в виду, что планирую поддержать Женю. После эстафеты он подошел ко мне и начал извиняться. Я сказал, что не надо. Ведь тем самым он сам на себя снова бы навесил эти ярлыки. Еще во время своего этапа у меня проскакивала мысль, что у человека каждый раз не получается на главных стартах и из-за нас. Штрафные круги – это, конечно, его ошибка, но мы ему с ней только помогаем. Каждый год думаем об этом. А я знаю, что Женя следит за публикациями и иногда почитывает интервью и комментарии. Выходить на старт, когда тебе все заранее приписали штрафной круг, очень тяжело. С этим мало кто справится. И я готов поддержать Гараничева. Он – боец. Будем с ним много разговаривать, чтобы он не загонялся. Поддержка близких и товарищей по команде нужна ему сейчас больше всего.
Хотя в прошлом году у меня была другая реакция. После финиша я набросился на него. Спрашивал: "Сколько можно"? Больше делать этого не собираюсь. Уже понимаю, что тот вариант не проходит. Нужно не давить на него, а, наоборот, помочь. Его и так критикует 90 процентов. А если еще и мы будем…
– Польховский считает, что ему следует пропустить эстафеты в следующем году и вернуться через сезон. Некоторые убеждены, что нужно продолжать пробовать Гараничева с первой же эстафеты. Какой вариант ближе вам?
– Думаю, в следующем году Женя побежит во всех кубковых эстафетах, будет себя хорошо чувствовать и успешно пробежит свой этап на чемпионате мира. Не знаю, как птички сейчас поют у него в голове. Но по себе понимаю, что любую ошибку нужно переварить самому. Как говорится, дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих. Вот я, видимо, из первой категории. Гараничев, похоже, тоже. Ему самому нужно преодолеть себя. Получится раз – все пройдет. Но мы еще подумаем, как сделать лучше. Может быть, в следующем году будем навязывать ему борьбу в голове перед каждой эстафетой (улыбается). Чтобы он выходил на чемпионате мира и понимал, что ничего страшного там нет.
ГОТОВ ИЗВИНИТЬСЯ ЕЩЕ 10 ТЫСЯЧ РАЗ
– Перед началом нынешнего сезона вас не просто спрашивали о целях на него, а о том, будете ли вы бороться за Большой хрустальный глобус. Я так понимаю, перед следующим разговоры об этом будете пресекать?
– Тут получалось, как и с чемпионатом мира. Начал сезон с одной мыслью: "Надо бороться". И все помнят, что было в Эстерсунде. Списал сам себя. Конечно же в следующем году я буду бороться за все, что можно. Но буду ставить перед собой уже не глобальные задачи, а настраиваться на каждую отдельно взятую гонку. Надо перенастраивать всю свою психологию. Ведь в прошлом сезоне, когда я ушел на самоподготовку к Крючкову, мы спокойно работали, и никто ничего особенного от нас не ждал. В различных интервью я говорил о том, что год – экспериментальный. В результате получился лучший сезон в карьере. Так что сейчас нужно разбираться в первую очередь с головой.
– Скажите напоследок, почему вы после чемпионата мира извинялись перед болельщиками? Ведь вы не сачковали, работали весь сезон на максимуме и выкладывались в каждом старте.
– Потому что чемпионат мира получился неудачным. И виноваты в этом не руководство или тренеры, а я сам. Понимаю и то, что в меня верит огромное количество людей по всей стране, а я их подвел. Вот и попросил у них прощения за то, что не сумел показать того результата, которого они от меня ждали. Ничего плохого в этом нет. Готов извиниться еще 10 тысяч раз. И обещаю, что на следующих стартах буду бороться по максимуму.
RSS